Флетчер Нибел - Семь дней в мае

По мере того как дорога поднималась вверх к перевалу, местность становилась все более голой и мрачной — и так до самой вершины. Внизу виднелись домики лыжной базы, запертые на лето, с наглухо заколоченными ставнями. Вся прелесть Пуэрто-де-Навасеррада заключалась в разительном контрасте между двумя склонами горы. Южный склон был усеян огромными камнями и почти лишен зелени, а северный покрыт густым сосновым лесом.

Уитни миновал указатель на гребне горы, въехал в сосновый лес и начал спускаться по извилистой дороге, то пересекая залитые солнцем поляны, то ныряя в густую тень деревьев. Лес был большой, деревья росли через правильные промежутки; вся земля, кроме небольших зеленых островков, была сплошь покрыта опавшей сосновой хвоей.

Уитни исходил эти места двадцать лет назад. Сейчас он несся вниз, минуя крутые повороты, проехал через белый бетонный мост, — говорят, тот самый, который взорвали партизаны в романе Хемингуэя о гражданской войне в Испании. В ту весну Уитни носил эту книгу в своем рюкзаке и, полный романтических чувств и смутной тоски, мысленно жил одной жизнью с героями Хемингуэя.

Час спустя Генри Уитни был всецело поглощен делом, взбираясь на невысокий холм около Ла-Гранхи с Хуаном Ортегой, офицером местной полиции. Они подошли к месту катастрофы. В широкой уродливой борозде, протянувшейся вдоль гребня, еще дымились куски обгорелого, искореженного металла. Груда побольше обозначала, по-видимому, то, что некогда было фюзеляжем. Еще дальше, ярдах в двухстах, лежали обломки, в которых можно было распознать носовую часть с измятой кабиной пилота. Видимо, при столкновении с землей нос машины был приподнят, подумал Уитни, и эту часть отбросило в сторону, поэтому она не пострадала от огня.

— Если это не очень обременительно, — по-испански обратился Уитни к офицеру, когда они пробирались мимо обломков, — не могли бы вы оставить здесь несколько солдат до прибытия следственной комиссии авиакомпании? В таких случаях опытный глаз очень много значит для определения причин катастрофы, и лучше, если все останется, как было.

— Разумеется, — согласился Ортега. — Как видите, я привел сюда солдат, чтобы отгонять любопытных. — Три солдата в серо-зеленой форме, с винтовками на ремень стояли невдалеке. — Никто сюда не сунется. Все осталось, как было, кроме нескольких мелких предметов, которые мы подобрали и сложили в моей канцелярии. Я их вам отдам.

При виде обгорелых частей тел Уитни стало не по себе. Отвернувшись, он спросил, не пытались ли установить личность погибших. Ортега пожал плечами и сказал, что это невозможно. Распознать удалось только трех членов экипажа, трупы которых были найдены в разбитой кабине пилота.

Они спустились вместе по склону холма, сели в машину Уитни и поехали в город. Войдя в свою канцелярию, Ортега приказал солдату принести хересу, потом взял стоявший в углу старый деревянный ящик из-под патронов и поставил его на стол.

— Это все, сеньор. Уж очень сильный был пожар.

В ящике было не много вещей. Уитни осторожно вынул две обгорелые книжки, одну сережку, распоротую дорожную сумку, пропитанную запахом коньяка, исходившим из лежавшей в ней разбитой подарочной бутылочки фундадора, мужскую шляпу, разорванный дамский кошелек, половину форменной шапочки стюардессы и измятый серебряный портсигар, который нельзя было открыть, потому что заело замок.

Уитни с содроганием рассматривал все, что осталось от сорока восьми человек. Его бросило в жар и начало поташнивать от затхлого воздуха канцелярии. «К черту, я слишком стар для таких дел, — подумал он, — пусть этим занимается молодежь». Тем не менее он старался казаться спокойным и невозмутимым и неторопливо потягивал херес.

— Большое спасибо, — сказал он, допив стакан. — Мне пора отправляться. С вашего разрешения, я возьму этот ящик с собой.

— Пожалуйста, — согласился офицер, вставая вслед за Уитни. — Надеюсь встретиться с вами еще, сеньор, при более приятных обстоятельствах.

Уитни вышел из канцелярии. Приятно было вдохнуть свежий вечерний воздух. Он открыл багажник «мерседеса», положил туда ящик, захлопнул крышку и запер ее на замок. «Главное сейчас — выпить хорошую порцию виски и спокойно поспать, — решил он. — Заняться этими вещичками можно и потом. Собственно говоря, от меня требуется только выложить их на стол Арчи, и больше ничего».

Хэнк Пайкот чистил рыбу для обеда на большом плоском камне у самых мостков, когда услышал шум подвесного мотора лодки, огибавшей остров. Хотя мотор работал на малых оборотах и шум его был еле слышен, Хэнк по глубокому хриплому звуку узнал одну из тех больших, сдаваемых напрокат лодок, что стояли у пристани около дома Эдвардсов.