Флетчер Нибел - Семь дней в мае

Читая этот рапорт, молча переданный ему президентом, Тодд рассеянно теребил цепочку часов. Лимен снял очки и, удерживая их кончиками пальцев, принялся рассматривать так, словно искал в стеклах какие-то дефекты.

— Должен сказать, что в рапорте нет ничего такого, что опровергало бы сообщение полковника Кейси, — заметил Тодд. — Вы только представьте себе: два солидных человека глубокой ночью поднимаются в грузовом лифте для встречи с полусумасшедшим типом, вроде Макферсона.

— Между прочим, можно не сомневаться, что они были у Прентиса, — сказал Лимен. — Сегодня утром Эстер проверяла по телефонному справочнику и выяснила, что из членов палаты представителей и сената в «Добни-хаус» проживает только Прентис.

— Я, конечно, могу понять дружбу Скотта с Прентисом, — продолжал Тодд. — В конце концов, он же председатель комитета начальников штабов и может навестить Прентиса даже и в такое позднее время. Но вот почему он путается с этим Макферсоном… просто ума не приложу.

Лимен нагнулся над письменным столом:

— А знаете, Крис, если в сообщении Кейси есть хоть доля правды, тогда мне все понятно. Каждый вечер Макферсона смотрят и слушают восемь — десять миллионов человек, и они, очевидно, принимают каждое его слово как святую правду. Если Скотт что-то готовит, ему нужен человек, который сможет должным образом преподнести все это стране. Судя по выступлениям Макферсона, он готов на это пойти. Вот только роль Прентиса мне непонятна.

Теперь уже Тодд счел возможным ответить чуть покровительственным тоном:

— Господин президент, если что-то готовится (в чем я еще не убежден), то роль сенатора Прентиса мне совершенно ясна. Он очень тесно связан с военными, и не только по должности председателя комиссии по делам вооруженных сил, но и потому, что представляет в сенате Калифорнию. Подумайте только, как много контрактов на поставку вооружения приходится на долю Калифорнии! Там изготовляют почти все наши ракеты и самолеты. Речь идет не только о крупной промышленности этого штата, но и о профсоюзах. Как только мы начнем полное разоружение, очень скоро вокруг Лос-Анжелоса появится много опустевших городков и местечек.

— Позвольте, позвольте, Прентис выше всего этого, — запротестовал Лимен. — Он влиятельный человек и упорно спорил со мной о целесообразности договора. Однако я всегда по-настоящему уважал его, честное слово.

— Ну и что? А сейчас у него своего рода защитная реакция. Договор угрожает его образу жизни, вот и все.

Затем Тодд вновь заговорил о деталях.

— Так как же с Рутковским?

— Вчера вечером мы беседовали почти целый час, — ответил Лимен. — Оказалось, разговор вокруг да около совсем не по мне. В основном я придерживался той линии, что меня беспокоит отношение военных к договору и все такое прочее. Барни согласился сегодня утром встретиться с Палмером и позондировать его.

— Он рассказывал…

— Да, он рассказывал еще кое-что, — прервал Тодда президент. — По словам Барни, недели три назад ему позвонил полковник Мердок и пригласил в Вашингтон для беседы со Скоттом. Мердок подчеркнул, что это не официальный вызов, а частное приглашение приехать и обсудить политическую ситуацию. Барни ответил, что политика его не интересует, но что он заглянет к Скотту как-нибудь в следующий раз, когда будет в Вашингтоне. Мердок сразу как-то замялся, а потом говорит: «Ну что ж, пожалуйста» или что-то в этом роде.

— По-моему, Рутковскому не следует сейчас «заглядывать» к Скотту, — заметил Тодд. — Как бы у генерала не возникли подозрения.

— Правильно, — согласился Лимен. — Однако, по-моему, надо сейчас же позвонить Скотту и сказать, что я не смогу присутствовать на проведении тревоги и уеду в конце недели в штат Мэн.

Тодд одобрительно кивнул.

— Это лучшее средство проверить его. Уж на такое заявление он не может не реагировать. Чем скорее вы это сделаете, тем лучше.

По аппарату внутренней связи президент связался с Эстер.

— У меня есть для вас неприятное поручение, — сообщил он. — Я хочу, чтобы вы соединили меня по телефону со Скоттом, а затем застенографировали наш разговор.

Все время, пока президент разговаривал со Скоттом, Тодд не спускал с него глаз. Время от времени Лимен кивал Тодду и невесело улыбался. Когда через пять минут он положил трубку, от его утренней жизнерадостности не осталось и следа.

Тодд хотел что-то сказать, но Лимен жестом остановил его и поднял трубку телефона.