Флетчер Нибел - Семь дней в мае

— К вашим услугам, сенатор. — Кейси охватило легкомысленное настроение. Видимо, уверенность в себе Лимена подействовала на всех.

— Если только я не переоцениваю Скотта, — сказал Тодд, — он изучил характер президента Лимена, и решил, что президент не станет действовать против него открыто; он думает, что сделал все, чтобы лишить нас возможности действовать иначе.

— Я готов согласиться, — заметил Кларк, — если еще учесть этот злосчастный опрос общественного мнения институтом Гэллапа. Скотт может прикинуть, что человек, которого поддерживает только двадцать девять процентов населения страны, не сумеет оказать ему какого-либо серьезного сопротивления.

— Давайте, давайте, господа, — весело сказал Лимен, — считайте, что меня здесь нет.

Тодд повернул к нему серьезное лицо.

— Вы по-прежнему собираетесь рассказать Рутковскому, что происходит?

— Видимо, придется, — ответил Лимен. — По-моему, он уже почти все понял.

Президент поднял телефонную трубку.

— Эстер, — сказал он, — соедините меня, пожалуйста, с генералом Скоттом. Он, наверно, сейчас дома, в Форт-Майере. — Он прикрыл рукой микрофон. — Рей, возьмите вторую трубку, я хочу, чтобы вы слышали этот разговор.

Не прошло и минуты, как Скотт был у телефона.

— Генерал, говорит президент, — быстро проговорил Лимен. — Я опять передумал. Я решил не ездить завтра на рыбную ловлю, а приступить к исполнению своих обязанностей.

— Отлично, отлично, господин президент, — сказал Скотт. — Я рад, что вы так решили.

— Я так и думал, что вы будете довольны, — продолжал Лимен, тщательно взвешивая слова. — Пожалуй, так будет спокойнее. Я решил, что в такой момент мне лучше поддерживать с вами тесную связь.

— Слушаюсь, сэр.

— А теперь, чтобы мне быть в курсе дела, попрошу до нашего выезда на командный пункт кратко проинформировать меня о дислокации наших войск как на континенте, так и за границей.

— Хорошая мысль, сэр. Я утром пришлю в ваше распоряжение одного из офицеров объединенного штаба.

— Если не возражаете, генерал, я предпочел бы, чтобы вы сделали это сами.

— Видите ли, сэр, я намечал выехать завтра пораньше, чтобы, понимаете, ознакомиться на месте…

— Нет, нет, я имею в виду сегодняшний вечер.

— А, сегодня? Понимаю.

— Да, сегодня. Если не возражаете, попрошу вас прибыть сюда, генерал. Скажем, в восемь часов вас устраивает?

— М-м… да, сэр. Вполне.

— Хорошо, — сказал Лимен. — Тогда жду вас в восемь. В кабинете наверху. Прикажите шоферу остановиться у служебного входа и поднимайтесь наверх.

— Слушаюсь, господин президент.

Лимен повесил трубку. Кларк тоже положил трубку на рычаг и покачал головой.

— Что вы думаете, Рей? — спросил Лимен.

— Что можно сказать по его голосу? Ясно одно, что этого парня нелегко запугать.

Лимен взглянул на часы и обратился к Тодду и Кейси:

— Сейчас четверть шестого. Попрошу вас обоих прибыть сюда в половине восьмого. Мы с Реем останемся здесь и будем ждать прибытия Барни.

Президент проводил их до двери, потом опустился в большое, обитое желтой кожей кресло, развязал шнурки и скинул ботинки. Кларк посмотрел на его ноги в носках и скорбно покачал головой:

— Слава богу, что никому не удалось сфотографировать твои ноги во время предвыборной кампании, а то не избежать бы нам грустных минут.

Лимен улыбнулся и очень серьезно сказал:

— Рей, я горжусь тобой, тем, что ты вылил две бутылки виски в унитаз там, в Нью-Мексико.

— Чрезвычайные обстоятельства, — проворчал Кларк. — Зато я раздавил полпинты в самолете по пути в Эль-Пасо.

Лимен наклонился вперед и уперся локтями в колени. Крутя в руке очки, он начал размышлять вслух о том, что делать дальше. Они подробно обсудили предстоящее свидание со Скоттом. Кларк излагал Лимену свои соображения, а президент сортировал их в уме, принимал одни, отвергал другие. Как поведет себя Скотт? Они взвешивали все возможные варианты, когда позвонила Эстер и сообщила о прибытии генерала Рутковского.

— Давайте его сюда, — сказал Лимен и потянулся за ботинками.

В штатском платье Рутковский напоминал скорее буфетчика, чем генерала. Он был в спортивной рубашке без галстука, но застегнутой на все пуговицы, и пиджаке. Коротенький и толстый, светловолосый, с массивной челюстью, он не шел ни в какое сравнение со стройным, подтянутым Скоттом. Он производил впечатление слабохарактерного, безвольного человека, но с первых же его слов эта иллюзия рассеивалась. Рутковский сразу же заговорил властным командирским голосом: