Флетчер Нибел - Семь дней в мае

— Бедняга Фрэнк, — сказал президент, — я не очень-то жаловал его эту неделю, не правда ли?

Кейси все еще был неспокоен.

— Господин президент, если позволите мне сказать, я считал бы, что лучше вам самому позвонить генералу Хастингсу в Форт-Брэгг и приказать, чтобы ни один из этих самолетов не поднялся с аэродрома. Я не уверен, что он подчинится генералу Рутковскому.

— Я думал, что безоговорочное подчинение — главная черта военных, — ядовито заметил Тодд.

— Это верно, сэр, — вспыхнул Кейси, — но когда в верхах внезапно происходят какие-то сдвиги, реакция на приказания меняется. Надо дать каждому офицеру некоторое время, чтобы приспособиться к переменам. Иначе он не будет уверен, что приказы, которые он получает, законны. Кроме того, Хастингс принадлежит к армии, а Рутковский — к авиации, а между этими видами вооруженных сил всегда было соперничество. Но если приказ отдает президент, никто не может поставить под сомнение его законность.

— Я не вижу оснований тревожиться насчет этой треклятой братии из ОСКОСС именно сегодня, — сказал Кларк. — Если у Бродерика не будет самолетов, он не сумеет вывезти с базы своих людей.

— Но у него уже есть двенадцать самолетов, — указал Тодд. — Вы сами видели, как они приземлились.

— Я думаю, об этом мы посоветуемся с Барни, когда он приедет, — сказал Лимен. — Очевидно, переброска людей с базы намечена не раньше полуночи.

— Разрешите мне внести еще одно предложение, господин президент, — попросил Кейси.

— Пожалуйста.

— Я думаю, вам следовало бы позвонить всем командующим, перечисленным в телеграмме генерала Скотта о «скачках» в Прикнессе. Скажите им только, что тревога отменяется и они должны оставаться на своих местах до дальнейшего распоряжения.

— Они будут ошеломлены, — усмехнулся Кларк. — Главнокомандующий сообщает им об отмене тревоги, хотя им даже не полагалось знать, что она намечается.

— Я думаю, Кейси и на этот раз прав, — сказал Лимен. — Крис, вы все записываете?

Вопрос не требовал ответа. Тодд с расплывшимся в довольной улыбке лицом и с деловым видом делал записи в своем большом желтом блокноте.

— Ну вот, — продолжал Лимен, — мы наконец подходим к моменту, которого, я надеялся, никогда не будет. Должен сказать, что у меня нет никакой уверенности в нашем успехе. Боюсь, что к понедельнику страна может оказаться на грани гражданской войны. Представляете себе Скотта на экране телевизора?

— Это напомнило мне, — сказал Кларк, — еще одну вещь, которую вам надо записать, Крис. Президенту надо вызвать главу Ригел бродкастинг корпорейшн и попросить его, в качестве личного одолжения, отменить завтрашнее выступление Макферсона.

— Правильно, — согласился Лимен.

Он снова встал и подошел к окну. Казалось, он опять как бы отгородился от своих собеседников. Лимен пробежал взглядом от Эллипса, через бассейн к колоннаде памятника Джефферсону и подумал: «Разве не Джефферсон говорил: „Я дрожу за свою страну“? Теперь я понимаю, что он хотел сказать. Если бы у нас было письменное доказательство заговора, я мог бы предъявить его Скотту и заставить его без шума выйти в отставку под предлогом разногласий по вопросу о договоре, и страна никогда ничего не узнала бы. А сейчас? При существующем положении у нас один шанс из тысячи на успех. Ни Тодд, ни Кейси, ни даже Рей этого не понимают и не могут понять. Только президент может это понять, а президент — это ты, Лимен, и никакого выбора теперь нет. Ладно, хватит строить из себя мудрого старца, Джорди. Вернемся к делу».

Он все еще стоял у окна, когда громкий стук в дверь заставил вздрогнуть всех присутствующих. В кабинет вошла Эстер Таунсенд.

— Прошу прощения, господин президент, — сказала она. — Внизу дожидается один человек, который настаивает, чтобы вы его сейчас же приняли. Его зовут Генри Уитни. — Голос секретарши дрогнул. — Он наш генеральный консул в Испании.

За время двадцатилетней службы Генри Уитни научился скрывать неловкость и волнение, в каком бы обществе он ни находился. Но сейчас он попал в частные апартаменты президента Соединенных Штатов, незваный, непрошеный, минуя все инстанции. Больше всего его выбивало из колеи именно это: минуя инстанции. Он последовал за мисс Таунсенд по сводчатому коридору.

— Президент ждет вас в этой комнате, — сказала секретарша и открыла перед ним дверь, не удосужившись даже постучать. — Господин президент, это мистер Генри Уитни.