Наталия Левитина - Блондинка в Праге

– Она очень, очень плохая девочка! – прорычала я в трубку.

Прикрыв трубку рукой, шёпотом выматерилась – отвела душу. Не хватило! Повторила ещё разок. Если в данный момент Иванцова ела суп, то она наверняка им подавилась.

Хорошо, что моя малышка не в курсе, как яростно иногда матерится её супермамочка. Жизнь заставляет. Но для Натки я мечтаю о другом мире: волшебном, гармоничном, озарённом всеобщей любовью. Чтобы ребёнку никогда не пришлось изрыгать ругательства и скрежетать зубами, как это делаю я в особо травматичных ситуациях.

Безусловно, рай на земле не существует. Натка уже сейчас живёт в обычном мире, рядом с простыми людьми – и многие из них вовсе не будут лелеять Наткино самолюбие.

Вот, например, Иванцова. Видела я эту… м-м… очень плохую девочку. Если для Натки Леонид – первая любовь, то для Иванцовой он всего лишь строптивая мишень. По каким-то загадочным причинам, неуловимым для Иванцовой, художник до сих пор не присоединился к бесконечному списку поклонников этой дивы с льняными волосами и фигурой Афродиты, просидевшей два месяца на японской диете.

Все парни лицея – от мала до велика – одурманены Иванцовой. А Леонардо да Винчи – нет! Вот девица и выдрючивается на полную мощность, как двенадцатицилиндровый белый кабриолет. Она роскошна – спору нет, но Леонид пока упорствует…

Бедная моя доченька! Какие конкурентки у воробышка… Не понимаю, куда смотрят сотрудники модельных агентств? Давно уже должны были отвлечь эту заразу на себя, пригласив Иванцову на кастинг. А родители? Они совершенно лишены амбиций? Наградили дочь претенциозным именем (Джульетта!), но дальше дело не пошло. Почему они не рассылают фотографии красотки в знаменитые модельные агентства? С именем «Джульетта Иванцова» девочке прямая дорога в мир вычурности и фальши, то есть в мир гламура.

Кстати, а ведь я и сама могу отправить фото кикиморы в агентство! Отличная идея! И почему мне раньше в голову не пришло?

…Успокоила расстроенную Натку мантрой «ты уникальная и неповторимая, а Иванцова – пучеглазая барби, каких миллион». Дочка слишком умна, чтобы купиться на простенькую формулу, но всё равно мои высказывания в адрес Джульетты её тонизируют. Я – словно тренер, прыгающий вокруг спортсмена: размахиваю полотенцем, сбрызгиваю водой, подбадриваю… Мы победим Иванцову и добудем главный приз – Прекрасного Леонардо!

Увы, Джульетта – совсем не пучеглазая барби. Она хитрая, как лисица, и победить её нелегко…

Едва нажала «отбой», как услышала шаги за спиной – и даже не услышала, а почувствовала, как накатила волна тепла и нежности.

– Привет, птичка! – Володя обнял за плечи, поцеловал в макушку. – С кем разговариваешь? Позавтракаем?

Это ласковое «птичка» и поцелуй в один миг устранили все вопросы. Я боялась утренней встречи, не знала, что мы скажем друг другу… А вышло всё идеально, никакой неловкости! Я – «птичка», и сейчас мы будем пить кофе.

Пока я поднимала дочкину самооценку, Володя, очевидно, успел заглянуть в ванную. Он был в синих джинсах и сейчас благоухал свежестью. С трудом удержалась от того, чтобы не провести ладонью по голому животу и не сунуться ниже – под пояс штанов. Несколько капелек воды остались на шее, кожа была прохладной – наверное, он принимал холодный душ…

Мне было страшно! Я плавилась рядом с ним, теряла самообладание… Когда последний раз мужчина вызывал во мне такие чувства? Только Наткин отец был способен на это. Но он меня растоптал, превратил в озлобленную стерву… С тех пор я всегда оставалась начеку – нельзя расслабляться, нельзя доверять мужчинам, все они предатели и подлецы! Но так хочется, чтобы тебя держали в ладонях, как маленькую птичку, целовали и никуда не отпускали…

– Ленусик, ты давно встала? А я что-то разоспался. Девять часов – труба! Ты не поверишь, я обычно в шесть встаю.

– Если честно, ни за что не поверю! – засмеялась я счастливым смехом влюблённой и ночью основательно затисканной женщины.

Володя поставил на стол две чашки кофе и тарелку с хлебом и колбасой.

– Завтрак непритязательный, пардон, сильвупле, мерси. Но мы потом наверстаем в каком-нибудь ресторанчике, правда?

Он сел напротив, поставил локти на стол и подпёр голову кулаками. Он рассматривал меня, и в его глазах я видела нечто такое, от чего щемило сердце… Словно он говорил сам себе: «вот сидит моя милая девочка»…

Неужели я выдумываю?

Выдаю желаемое за действительное?

Боже! Пусть это будет правдой, а не фантазиями наивной дуры, изголодавшейся по любви!