Татьяна Полякова: Огонь, мерцающий в сосуде

В панике я подумала: мои ответы, робкие и совсем неинтересные (а что такого интересного в моей жизни?), ему не понравились, и рассчитывать на снисхождение не приходится.

– Может быть, еще кофе? – предложила я.

– Спасибо. – Бессонов широко улыбнулся, что тревогу лишь увеличило. – Парень у тебя есть?

Я хлопала глазами, гадая, каким должен быть ответ, но соврать не решилась.

– Нет.

– Удивила. Брат ни с кем встречаться не позволяет или ты чересчур разборчива? – Я гадала, что бы ответить, но тут выяснилось: моего ответа не ждали. – Красивой девушке можно быть привередливой.

– Нет, – отчаянно покачала я головой, заподозрив, что моя предполагаемая привередливость в его глазах страшный грех. – Просто я... так получилось... – Он наблюдал за мной с кривой ухмылкой, а его взгляд становился все настойчивее, все откровеннее. Подобные взгляды женщина понимает интуитивно, независимо от возраста или опыта. Какой бы дурой я ни была, но в ту минуту уже знала, куда все неуклонно катится. Я читала это в его волчьих глазах, в его ухмылке... – Можно, я позвоню брату? – Я попыталась встать, но он удержал меня, ухватил за подбородок, продолжая с усмешкой разглядывать.

– Спешить мне некуда...– И, понизив голос, добавил: – Уверен, парня у тебя никогда не было... Ты очень красивая девочка. Такой прелестный ротик... – Он провел пальцем по моим губам, но и тогда, одурев от ужаса, чувствуя себя кроликом в клетке с удавом, я надеялась, что все как-нибудь обойдется.

Будь на моем месте другая женщина, наверное, смогла бы прекратить все это. Из любой ситуации есть выход, по крайней мере, так утверждают те, кому, вероятно, в жизни повезло куда больше. Может, я панически боялась навредить брату? Я вовсе не ищу себе оправданий, Бессонов искренне считал, будто может делать все, что ему заблагорассудится, а у меня не нашлось сил дать ему отпор. Я лишь беспомощно бормотала «пожалуйста, не трогайте меня», а он смеялся над моим лепетом, и я знала, что иного не заслуживаю: бесхарактерное, никчемное существо, вот кто я.

Я не пыталась сопротивляться и даже кричать не решилась, мысленно молясь, чтобы все это поскорее кончилось. Но время тянулось бесконечно долго. Затянувшийся кошмар, который, проснувшись, торопишься забыть. Боль, унижение и страх – вот что осталось в памяти.

Когда Бессонов наконец отпустил меня, я забилась в угол дивана, боясь поднять на него взгляд, чувствуя себя не только втоптанной в грязь, но и виноватой: я не должна была позволять ему... конечно, не должна.

Это чувство вины и отвращение к себе, а вовсе не к нему, как бы нелепо это ни звучало, осталось со мной навсегда.

– Давай свой кофе, – надевая пиджак, весело сказал он. – Хотя готовить его ты не умеешь.

И я поплелась в кухню. Хлопнула входная дверь, и появился брат. Думаю, ему хватило минуты, одного взгляда на мою физиономию, чтобы понять, что произошло. Но он предпочел сделать вид, будто не понял. Широко улыбнулся Бессонову:

– Не знал, что вы здесь. Давно ждете?

– Часа полтора. Мы отлично провели время, – ответил тот с издевательской улыбкой.

Брат густо покраснел, избегая смотреть в мою сторону, и принялся изображать радушного хозяина. У меня не было сил видеть это, и я бросилась в свою комнату.

– В чем дело? – крикнул Борька вдогонку. – Что за фокусы?

Я захлопнула за собой дверь, привалилась к ней спиной и замерла, торопясь убедить себя, что ничего не было и я сейчас в самом деле проснусь. Я слышала, как Борис, точно извиняясь, проворчал:

– Не понимаю, что на нее нашло.

– Оставь девчонку в покое, – засмеялся Бессонов. – Что ж ты прятал такое сокровище?

– Прятал? Вовсе нет...

– Она прелестна. Ты знаешь, я не любитель ходить вокруг да около, поэтому скажу прямо: мне нравится твоя сестра, и я ее забираю.

– Что значит забираете? – не понял Борька.

– То и значит – она будет жить у меня.

На мгновение возникла надежда: брат сделает то, что должна была сделать я, – поставит на место свихнувшегося на своем могуществе сукиного сына, вытолкав его взашей, – но мы с Борькой оказались одной породы, и надежда померкла, лишь только он произнес:

– Вы что, спятили? – В голосе растерянность, за которым угадывалось бессилие.

– Вовсе нет. Мы с ней отлично поладили, пока тебя ждали. Ты ведь хотел работать со мной? Я правильно понял? – Бессонов сделал паузу, ожидая ответа, но Борис молчал. – Считай, все уже решено. Об остальном поговорим завтра. Девчонку я забираю.

– Подождите... черт... это моя сестра, а не какая-нибудь девка...