Евгений Сухов - Ларец с опасным сюрпризом

– И все-таки, как выглядели эти преследователи?

– Могу сказать, что были они худощавыми и, кажется, довольно высокими…

– Во что они были одеты?

– Ночью-то особенно не разглядишь… В какую-то темную одежду. Если это вам поможет, то у одного из них, который бежал первым, вроде была какая-то куртка, а вот у второго – рубашка навыпуск.

– А можете вспомнить, как был одет мужчина, за которым они гнались?

– Знаете пословицу… ночью все кошки серы. Вот так и здесь. Просто не сумела рассмотреть каких-то деталей. Но парень был немного выше среднего роста, крепкий такой, – произнесла свидетельница, оторвав ладони от колен, тем самым как бы демонстрируя, что добавить ей больше нечего.

Видно, она устала от мужиков, задававших ей бесконечные вопросы, и дожидалась только повода, чтобы выпроводить за дверь приставучего следака. Однако просто так сдаваться Никольский не собирался. У него оставалось ощущение, что женщина рассказала не все, и оставалось лишь расшевелить закоулки ее памяти, чтобы вытащить подзабытое.

– Ваша работа как-то связана с ночной сменой? – невинно поинтересовался он.

Обыкновенный прием, чтобы переключить ее внимание на что-то другое, тем самым давая возможность сосредоточиться на главном. Брови Маргариты Семеновны слегка дрогнули и сердито встретились на тонкой переносице. Заданный вопрос не понравился. Наверняка у нее имеются какие-то личные секреты, которые ей не хотелось бы обнародовать. Возможно, что заданный вопрос она даже считала невероятно бестактным, но спорить в ее положении – не самая удачная позиция.

– Знаете… была у подруги… немного задержалась.

Сказано было вполне искренне. Можно было бы поверить, если бы не продолжительные паузы между словами. У женщины сложная жизнь, с какими-то своими тайнами, впускать в которые она никого не собиралась.

– А вы можете сказать, у него было что-нибудь в руках? – задал главный вопрос Никольский, буквально буравя женщину глазами.

Ее лицо успело разгладиться, приняло прежнее рассудительно-спокойное выражение.

– Припоминаю… У него в руках что-то было, – отвечала Маргарита Семеновна. – Не то какая-то коробка, не то что-то еще, трудно сказать. Но я еще тогда обратила на это внимание. Причем он так крепко сжимал ее в руках, словно опасался обронить.

– Понятно… – Это уже кое-что.

– Вы думаете, что они гнались за ним из-за этого предмета?

Типичное женское любопытство, которое следовало ублажить. В широко распахнутых глазах так и читалось: я рассказала вам столько всего интересного, что вправе рассчитывать хотя бы на некоторую откровенность.

– Пока ничего конкретного сказать вам не могу. Мы как раз разбираемся с этим делом, – искренне произнес Никольский, глядя прямо в широко распахнутые глаза женщины. Придется ее немного разочаровать. – И очень надеемся, что ваши показания нам помогут. Пока мы имеем только труп. А то, что держал этот парень… Может, это был батон, купленный в соседнем супермаркете, а бросать его было жаль. А скорее всего, он даже не думал об этом, просто улепетывал со всей силы от преследователей, чтобы его не подстрелили. Вот и все! Но когда я все-таки его разыщу, то непременно сообщу вам об этом, – не сумел удержать улыбку следователь.

Иронии женщина не поняла – в данное время суток даже блондинки бывают невероятно серьезными, и это обстоятельство следовало учитывать.

– Хорошо. Я буду ждать.

Самое время уходить. Поднявшись, Илья протянул свою визитку:

– Если еще что-нибудь вспомните, позвоните, пожалуйста, по этому телефону.

– Непременно, – в глазах женщины вспыхнула лукавая искорка.

Попрощавшись, Никольский ушел, невольно поймав себя на том, что хочется заглянуть в разрез слегка опущенного халатика. В этот раз он был распахнут немного больше прежнего.

* * *

Второй свидетель жил всего-то через дом, на небольшой улочке, по обочине которой росли могучие каштаны. Еще один перспективный полуночник.

Илью всегда удивляли люди подобной породы. Сам он, намаявшись за целый день, едва добирался до постели и, коснувшись головой подушки, словно проваливался в бездну, пробуждаясь только утром. В самом начале своей работы в правоохранительных органах для него было большое откровение, что параллельно с обычными людьми, живущими по распорядку, существуют еще другие, для которых ночь представляется идеальным временем для разного рода наблюдений. Люди из этой когорты блуждают по ночам, выгуливают собак, просто смотрят из окон на пустынные улицы. И надо же такому случиться, что они нередко подмечают нечто весьма занимательное, что в дальнейшем позволяет раскрыть преступление. В общем, людьми такой породы Никольский интересовался всегда. Хотя бы в силу профессионального интереса. Они как будто бы существовали в каком-то ином измерении, с иной системой координат. А следовательно, всегда могли увидеть то, что другим людям было не под силу.