Камилла Лэкберг - Письмо от русалки

— Странное совпадение, не находите? Вам угрожали в течение долгого времени, а потом одного из ваших близких друзей нашли мертвым. Кроме того, мы располагаем сведениями, что он, по всей видимости, был убит.

— Убит? — переспросил Кристиан, пряча руки под столом, чтобы скрыть их дрожь.

— Да, на это указывают раны на трупе. Вы не знаете, Магнусу Кельнеру тоже угрожали? И кто может посылать вам письма с угрозами?

Голос журналиста звучал настойчиво и не оставлял возможности уйти от ответа.

— Мне ничего об этом не известно. Абсолютно ничего.

— Но похоже, кто-то зациклился на вас, и тогда логично предположить, что и людям из вашего окружения может угрожать опасность. Не угрожали ли, например, вашей семье?

В ответ Кристиан смог лишь покачать головой. Перед глазами у него встали образы, которые он поспешно отогнал. Нельзя допустить, чтобы они снова взяли над ним власть.

Журналист не заметил его явного нежелания продолжать разговор, а если и заметил, то проигнорировал.

— Насколько я понимаю, — продолжал он, — угрозы стали приходить еще до того, как вами заинтересовались средства массовой информации в связи с выходом книги. Это указывает на то, что налицо личные мотивы. Как вы это прокомментируете?

В ответ Кристиан снова лишь помотал головой и так стиснул челюсти, что лицо стало казаться застывшей маской. Ему хотелось бежать куда глаза глядят, не слышать вопросов, не думать о Ней и о том, как Она много лет спустя снова загнала его в угол. Он не должен впускать Ее в свою жизнь. Однако он понимал, что уже поздно. Она уже здесь, спастись бегством не удастся. Вероятно, у него с самого начала не было шансов.

— И вы понятия не имеете, кто стоит за этими письмами? И существует ли связь между ними и убийством Магнуса Кельнера?

— Кажется, вы сказали, что существуют данные, указывающие на то, что его убили, но это еще не доказано.

— Нет, но это логично предположить, — ответил журналист. — И, согласитесь, удивительное совпадение для маленькой Фьельбаки, что одному человеку угрожают, а его близкого друга находят убитым. Невольно возникает целый ряд вопросов.

Кристиан почувствовал, как его накрывает волна раздражения. Как они смеют вторгаться в его жизнь, надоедать ему своими расспросами и требовать от него того, чего у него нет?

— Мне больше нечего добавить.

— Вы ведь понимаете, что мы все равно будем писать об этом деле, вне зависимости от вашего участия или неучастия. В ваших интересах изложить свою точку зрения на случившееся.

— Я уже все сказал, — проговорил Кристиан, но журналист, казалось, вовсе не намеревался уходить.

Тогда Кристиан поднялся, покинул помещение библиотеки, зашел в туалет и заперся. Увидев свое отражение в зеркале, вздрогнул и отшатнулся. Казалось, из зеркала на него смотрит совсем незнакомое лицо. Он не узнавал сам себя.

Опершись руками о край раковины, Кристиан закрыл глаза. Дыхание было отрывистым и поверхностным. Усилием воли он заставил пульс замедлиться, попытался снова взять все под контроль. Но жизнь ускользала из его рук. Он чувствовал это. Один раз Она уже отняла у него все — и теперь снова пришла, чтобы сделать то же самое.

За опущенными веками заплясали образы прошлого. Кристиан слышал голоса — Ее и их. Не в силах сдержаться, он откинул голову назад и со всей силой ринулся лбом вперед. Он слышал звон расколовшегося зеркала, чувствовал капли крови на лбу. Но боли не было. Ибо в те краткие секунды, когда острые осколки вонзились в кожу, голоса смолкли. И он благословлял эту тишину.

Миновал полдень, и она пребывала в блаженном подпитии. Как раз то, что надо. Раскрепощенная, неуязвимая, но не утратившая контроль за происходящим.

Луиза налила себе еще один бокал. В доме было пусто. Дочери ушли в школу, Эрик сидел в своем офисе или где-то еще; может быть, у своей девки. В последние дни он вел себя как-то странно, был молчалив и подавлен. Она наблюдала это со смешанным чувством. Так всегда бывало, когда она опасалась, что Эрик вознамерится оставить ее, — в ней словно поселялись два разных человека. Один испытывал облегчение от того, что больше не надо будет жить как в тюрьме, что предательства и вранье останутся позади. Второй — панику по поводу того, что его бросят. Само собой, ей достанется часть состояния Эрика, но что она будет со всем этим делать, если останется одна?

В ее нынешней жизни мало что указывало на то, что у нее есть муж. И все же это было лучше, чем ничего. Ночью рядом с ней в кровати лежало теплое тело, а по утрам кто-то сидел за завтраком, почитывая газету. У нее кто-то был. Если он бросит ее, она останется совсем одна. Дочери начали взрослеть, появлялись дома лишь по пути куда-то — из школы к друзьям. В типичной подростковой манере отвечали на вопросы односложно. Если же они бывали дома, то она видела лишь закрытые двери их комнат, когда единственным признаком жизни являлась постоянно грохочущая музыка.