Марина Серова - Цирк, да и только

– Лифанова об этом ничего не узнает. Ее имя нужно лишь для прикрытия. Сама посуди, если ты представишься корреспонденткой «Покровской волны», согласится ли Антон на встречу?

– Городецкий не соглашался. Вероятно, и Хмельков найдет предлог, чтобы отказаться, – предположила Кулько после некоторых раздумий. – По-моему, я поняла, в чем моя ошибка: не надо сразу называть издание, в котором я работаю.

А по-моему, ошибка этой девушки была в другом – ей не надо было устраиваться на работу к Коврову. Впрочем, и подобный опыт может пригодиться в жизни.

– Да, Света, ты начинаешь правильно мыслить. Итак, поскольку тебе придется представиться таксидермисту Лифановой, то надо будет несколько изменить внешность, чтобы стать похожей на нее.

– А он что, уже ее видел?

– Нет, но я под видом этой журналистки приходила в университет на кафедру анатомии и физиологии, где работает Лазарева, – я напомнила Кулько, какую роль в становлении Антона как таксидермиста играет Таисия Вениаминовна. – Поскольку Анна брюнетка, мне пришлось воспользоваться париком. Я тебе одолжу «черное каре», оно лежит у меня в машине.

– Может, я назову любое имя, что называется, от фонаря? – Света так и пыталась сделать по-своему.

– Пойми, подготовительная работа была проведена от лица Лифановой, значит, позвонить завтра Антону должна именно она. Ясно?

– Ясно, – кивнула Кулько. – Таня, а можно мне с Владимиром Николаевичем посоветоваться? Вдруг он не одобрит эту тему?

– Ну, если ты не можешь принять решение самостоятельно, то посоветуйся с Ковровым. Только прямо сейчас – мне надо твердо знать, что завтра утром ты позвонишь Антону. В противном случае мне придется обратиться за помощью к другой журналистке. У меня одна знакомая в «Тарасов-сити» работает…

– Ладно, не буду отвлекать Владимира Николаевича. В конце концов, надо когда-то начинать самостоятельно искать сюжеты, – вполне здраво рассудила Кулько. – Хорошо, я надену парик, хотя мне черный цвет совершенно не идет.

– Это еще не все. Ты девушка высокая, мы с Лифановой пониже будем.

– И что же делать?

– Оптимальный вариант – назначить встречу в кафе и прийти туда пораньше. Если вы будете общаться сидя, твой рост не так будет бросаться в глаза.

– Я всегда считала, что мой высокий рост – это плюс, а теперь выходит, что минус, – расстроилась девушка.

– Конечно, плюс, просто тебе завтра не на подиум надо, а в другое место, да еще под другим именем.

– Я понимаю. – Светлана обреченно вздохнула.

Подошла официантка и принесла мне вторую чашку кофе.

– Спасибо. Счет подготовьте, – попросила я ее.

Она посмотрела на Кулько.

– Не надо счета, – сказала Светлана, и официантка удалилась. Заметив недоумение на моем лице, журналистка пояснила: – Я ведь говорила тебе, что этот ресторан принадлежит моему парню, так что ужин за счет заведения. Миша мне так сказал.

– Ну, если вы так решили, то я ничего против не имею. Спасибо за угощение.

Я допила эспрессо, и мы со Светой вышли из ресторана. Она помахала рукой парню, сидящему в «Ауди», но направилась не к нему, а к моей машине. Я вынула из бардачка пакет с черным париком и дала напоследок еще несколько ценных указаний:

– Света, запомни, тебе надо связаться с Антоном завтра утром, часиков в девять. А главное – не забудь надеть на встречу с ним этот парик.

– Я поняла, поняла. – Кулько оглянулась и снова помахала рукой своему парню.

– Информируй меня о каждом своем шаге. Созвонишься с ним – набери мне. Встретишься с ним – снова позвони мне.

– Хорошо.

– Ну все, беги к своему Мише. Пока!

Я смотрела девушке вслед и думала, как бы она завтра что-нибудь не перепутала. Быть влюбленной – это, конечно, здорово, но пылкие чувства иногда мешают работе. Услышала ли она все мои увещевания? Не захочет ли проявить инициативу? Света села в «Ауди» и поехала в центр Покровска, а я направилась в Тарасов.

Как же перевернулась система ценностей! Прессу уже не интересуют положительные герои. Журналистов хлебом не корми, а дай материал про какого-нибудь отъявленного негодяя, кровожадного убийцу, серийного маньяка. Читатели просто не поверят, что рядом с ними живут люди, которые способны проявлять сострадание к ближним и уж тем более к братьям нашим меньшим. Я рассказала Кулько о том, какой на самом деле Городецкий, и ей показалось, что таких людей не существует по определению. Зачем лечить лису, если можно потратить эти деньги на шопинг, SPA и развлечения для себя или членов своей семьи? Зачем держать животных, если нельзя извлечь из этого прибыль?