Алексей Макеев - Ищите девочку

Из живых действительно никого там не было. А вот покойников – сразу двое…

Он подсознательно и ожидал увидеть что-то подобное. В чем подвох? – терзал вопрос еще в городе. Почему легко и просто идет расследование?.. Дрогнул фонарь, но не не выпал. Максимов отодвинулся от проема и начал осматриваться.

Сарай добротный – сколочен для вещей, имеющих важное хозяйственное значение. Грабли с лопатами, коллекция секаторов, плоскорез с обломанной рукояткой. Задубевшие мешки с цементом, ржавые ведра, лейки, скрученный шланг. Фанерная загородка, призванная отделить хозяйственный склад от хранилища картошки. Но картошки больше нет. Вывезли. В загородке лежали два трупа.

Он выключил фонарь, прислушался к завыванию ветра. Не придут ли голоса? Преодолевая брезгливость, опустился на корточки и взялся за изучение находки.

Их убили с особой жестокостью. Юнцы восемнадцати-девятнадцати лет. Раздеты до исподнего. Глаза выкачены, физиономии перекошены. Холодные, как снег, и основательно застывшие. Лежали, поди, часа четыре, а температура воздуха неуклонно стремится к нулю. У одного от уха до уха перерезано горло, другой исполосован с паха до лица – лупили, видно, в четыре руки, зверея и заводясь от вида крови…

Вот дерьмо-то. Неужели мальчиков в детстве не учили, что нельзя похищать несовершеннолетних девочек?

Малеева в невеселой компании не было. Карнаш и Рыдников. По описанию Олейника – те самые. А где, интересно, автор? Не Малеев же их убил, в самом-то деле…

И где, собственно, Малеев?

Не пора ли выбираться из гадюшника?

Он схватился за телефон – движение непроизвольное, еще и сам не разобрался, кому звонить. И лишенное, как выяснилось, всяческого смысла: на дисплее равнодушно высветилось: «Нет сети». Утеряна сеть. Сбежала. В низине поселок. Лес кругом. А может, и есть где-нибудь сеть вне пределов этого сарая, но стоит ли гоняться за убегающей химерой?

Самому бы вырваться на волю. А там – звонить и думать. Он схватил какой-то ржавый обрезок – уголочный профиль – и с замиранием сердца покинул сарай. Взгляд на триста шестьдесят – но уже другими глазами. Что за нечисть обосновалась в этом поселке?… Ветер принес что-то странное, похожее не то на крики, не то на громкие человеческие голоса. Или просто чудится? Упрятал фонарик в карман, сжал стальной обрезок и побежал на соседний огород – благо участки разделял не забор, а простая поливочная труба. Никаких улиц, только огородами…

Через несколько минут, устряпанный с головы до ног, запыхавшийся, он выбрел к незавершенному строительству. Каркас дома, груды битого кирпича. На этом безопасное движение огородами пришлось прервать. Разрывая куртку, он перелез в переулок, в котором совсем недавно месил грязь, и снова прислушался. Он наверняка слышал крики – их принес ветер, любезно поменявший направление. Глухая матерщина в несколько ртов – как раз из того района, где находилась дача Карнаша! А ведь сумел же он уйти…

Весьма довольный собой, Максимов бросился в переулок. Здесь одна дорога (хотя и сильно виляющая). Минут через десять, когда бежать уже не было сил и ноги с трудом выдирались из липкой грязи, впереди показалась избушка сторожа. Там по-прежнему горел свет! На огонек заглянуть? Не надо ему к сторожу, какая польза? Угрюмого мухомора разве вытащить из скорлупы? А уж на подвиг подвязать – и вовсе непосильное занятие… Он пробежал знакомую калитку. Мусорный контейнер, покоробленная трансформаторная будка…

– А ну замри, добрый молодец, – тень с ружьем выперлась из кустов.

Он шарахнулся в сторону, но быстро сообразил – голос-то знакомый. Да это и есть сторож!

– Мужик, схоронись куда-нибудь, – прохрипел Максимов. – У вас тут людей огорчают пачками. Ментов вызывать надо…

– Ну, ты и сказанул, родной, – ухмыльнулся сторож. – А слабо нам без ментов разобраться?

Он и не заметил, как замшелая личность оказалась в зоне досягаемости. Взлетел приклад, треснул сыщика по виску. Искры брызнули из глаз. Его швырнуло в грязь – словно и не мужик он вовсе…

Начиналась типичная растительная жизнь. Он понимал, кто он такой, но это было, пожалуй, все, что он понимал. Дюжий мужик проволок его через калитку, взвалил на крыльцо. Втащил в избушку и бросил на пол – словно мешок с костями. Пока царапал пол, пытаясь приподняться, скрипнула, отделяясь от створа, крышка подпола. Он хотел было заупрямиться, но его схватили за шиворот, опять потащили. Ноги провалились в пустоту, разжались руки, держащие его за воротник.