Алексей Макеев - День назначенной смерти

На улице его вырвало. Он увернулся от машины «Скорой помощи», от неспешно подъезжающего патруля с мигалкой, побрел через двор монолитной многоэтажки. Дальше память – вразнос. Импортный коньяк из горлышка на «берегу» заснеженного фонтана у Дворца культуры железнодорожников. Нервный очкарик, брошенный девушкой, подумывающий о суициде и упорно интересующийся, не желает ли Максимов присоединиться к благому делу. Совместное распитие. Очкарик, пошатываясь, удалялся во мрак. Короткая очередь в винно-водочный отдел, уговоры какого-то толстяка догнаться пивом в кедах… пардон, в кегах… Но когда на дамбе Октябрьского моста его – кривоходящего, падающего, одинокого – догнали наглые юнцы и попытались раздеть, Максимов не растерялся. Включились рефлексы. Счастье хулиганов, что дело происходило на дамбе, а не над рекой. Временное отступление, перегруппировка. Самого нахального он размазал носом по проезжей части, «напарника» схватил за шиворот, перевалил через ограждение и швырнул с откоса. Затем принципиально догнал первого, накостылял по ребрам и, невзирая на истошно плаксивое: «Дяденька, не на-а-адо!!!» – пинком отправил вслед за всеми. Тупо наблюдал, как, скуля от ужаса, формируя красивую снежную лавину, паршивец кубарем катится с гигантской дамбы…

Появление в родных стенах память просто игнорировала. Настало утро 30 декабря – страшное, как атомная война. Интуиция подсказывала: Новый год не принесет приятных сюрпризов.

Существо, возникшее в десять утра на пороге агентства «Профиль», напоминало руководителя лишь условно. Екатерина в новой кофточке, сверкающей мириадами блесток, водружала на стол начальника искусственную елочку. В телевизоре кривлялся безголосый поп-идол. Олежка Лохматов осторожно опускал в стакан с чаем кусочки рафинада и удивлялся, почему сахар растворяется с таким яростным шипением.

– Мамочка родная… – оторопела Екатерина. – А мы решили, что босс с утра пораньше пошел за подарками. Сидим такие наивные и ждем… Я тоже хотела вам вчера подарки купить, а потом увидела эту красивую кофточку и подумала: да ну вас, ребята…

– Я хотел… – прохрипел Максимов, неверным шагом направляясь к замаскированному бару. Олежка Лохматов выронил подозрительный рафинад и недоверчиво воззрился на начальника.

– Вот это да-а….

– Пиво пил, – хлопая глазами, определила Екатерина. – После водки. А кроме того, пережил глубокую личную драму. Смертушка ты наша ходячая.

– А в пиве, между прочим, присутствует трупный яд, Константин Андреевич, – сглотнув, просветил Олежка. – Так называемый кадаверин. Образуется в результате брожения хмеля. Так что сильно на это дело не налегайте…

– Заткнись, – буркнул Максимов, открывая бар. Разноцветная шеренга, безусловно, радовала.

– Не поможет, – покачала головой Екатерина, – облегчение на час, а потом вторая волна. Между прочим, Костик, в соседнем супермаркете рядом с отделом приколов открылся новый отдел – «Все для похмелья» называется. Огурцом, конечно, не станешь, но от мучительной смерти – так называемого постинтоксикационного алкогольного синдрома…

– И ты помолчи, – уронил Максимов, зубами отвинчивая крышку с первого, что попалось под руку. Выпил маленькими глоточками. Подождал, пока разбежится по артериям и венам, поднял голову и обвел сотрудников свинцовым взглядом. Мысленно пересчитал.

– А где наш зам по половым связям с общественностью?

– Здесь я, – донесся из кладовки утробный голос Вернера. – Елочные игрушки с Любашей пытаемся достать…

– Пытается он… – проворчала оттуда же Любаша. – Всю уже облапал, а до елочных игрушек так и не добрались… Как смешно вы, Константин Андреевич, выразились – «по половым связям с общественностью»… Это я ему, что ли, общественность?

– Зампопол, – задумчиво изрекла Екатерина. – Надо бы запомнить.

В кладовке отчаянно завозились, захихикали, показались две лохматые головы.

– Мамочка… – перепугалась Любочка, – кто это к нам пришел?

– Ну и ну, – невозмутимо покачал головой Вернер. – А почему бы и нет, коллеги? В этом есть своя поэзия. Не помню, кто сказал, возможно, Лев Аннинский – что мы такие умельцы, что и сами себя лучше всяких врагов уничтожаем. Рассказывай, командир. Не забудь присесть и закусить.

– Мы надеемся, ты не на машине приехал? – предположила Екатерина.

– А на чем? – поджал губы Максимов. – Честное слово, не заметил, коллеги, – добрел до стоянки, сел, вырулил – два квартала проехал, вспомнил, а потом уж поздно было возвращаться… Н-да уж.