Алексей Макеев - День назначенной смерти

– А потом его новогоднее обращение к нации прервет появление какого-то мужчины… – рассеянно пробормотал Максимов. – Забавный вы человек, Николай Витальевич. Выложить десять тысяч долларов в силу каких-то пугающих предчувствий.

– Вижу по глазам, что вы беретесь за это дело, – обрадовался Кравцов. – Тогда запишите мой телефон, а заодно адрес. Если не возражаете, я сбегаю на работу и в принципе в любое время к вашим услугам.

Подперев кулаком наливающийся тяжестью подбородок, Максимов наблюдал, как посетитель, неприятным образом обернувшийся в клиента, удаляется из офиса. Мелькнула физиономия Любочки, имеющей свойство подслушивать, а потому предельно озадаченной. Рука машинально потянулась к бутылке. Брякнул телефон.

– Не тянись к бутылке, Максимов, – каменным голосом сказала Екатерина, – мы тебя насквозь видим.

– Это мое задание, Екатерина Сергеевна! – вякнул Лохматов, отобрал у нее трубку и тоже заговорил каменным голосом: – Не даете застояться адреналину в крови, Константин Андреевич. Разрешите доложить о проделанной работе? Спасибо. Судя по всему, очаг напряженности сместился, вы заметили? Посетитель нашего развлекательного заведения, только ради бога не называйте его клиентом, вышел на улицу и сел в произведение внедорожного искусства – «Лексус LX-470». Цвет – осеннее небо.

– Сам за руль сел?

– Сам, Константин Андреевич. Нянек нет. Он вообще один там был – в машине. Мрачный он какой-то. Вырулил на улицу, где и был подхвачен белой «Ладой», за рулем которой сидела дама в мутоновой шубке…

– Лицо заметили? – встрепенулся Максимов. – Номер записали?

– Нет, – с отчетливым оттенком злорадства сказал Олежка. – На голове дамы заметили копну красивых золотистых волос. Шикарный парик. Засмотрелись и упустили номер. Бывает. Да и далеко, Константин Андреевич, они на улицу Ермака повернули, не бежать же за ними.

– Хорошо, – поморщился Максимов. – Все на базу. Дописали там свою ноту султану?

– Сейчас узнаешь, – прошипела Екатерина.

Максимов отключился, побарабанил в задумчивости пальцами по столу, затем подтащил к себе листочек, оставленный Кравцовым, и набрал указанный на нем номер.

– Николай Витальевич? Это Максимов. Не подумайте, что я уже соскучился, полагаю, вы сейчас в пути? Прекрасно. За вашей машиной следует белая «Лада» – за рулем рыжеволосая дама в мутоновой шубке. Имеется мнение, что она за вами следит. Не могли бы вы запомнить номер машины?

Истерика в агентстве воцарилась такая, что впору всех увольнять. Ворвались, как тайфун. Вернер пылал справедливым негодованием, Олежка чертыхался и хватался за голову, а Екатерина вообще была в маске Карабаса-Барабаса (купленной в соседней лавке), которая делала ее облик решительно неповторимым. Любочка в испуге забралась с ногами на стул и прижала к груди свою вызывающую сумочку с кровавыми вишенками. Вернер громогласно разорялся, что дальше так жить невозможно, время бросить партбилет на стол, уйти в монастырь и там написать книгу о подлинной сущности некоторых товарищей. Екатерина умоляла Максимова одуматься, стать на сутки человеком и влезть в шкуру замученных подчиненных. Олежка горько причитал, что у него невеста, которая сидит одна в пустой квартире в Ленинграде, а он здесь, в Сибири, в незнакомом доме. И вообще, ему нельзя работать ночью, он после двенадцати превращается в натуральную тыкву.

– Костик, ты совсем перегрелся от этой работы! – кричала маска Карабаса-Барабаса. – Ну, на кой хрен тебе это надо? Закипишь скоро! Ты думаешь, мы будем совершенно бесплатно приходить к тебе в больницу?

– Есть отличное слово в русском языке! – не отставал Вернер, – из трех букв! Означает оно «нет», но пишется и произносится совсем по-другому! Друзья, давайте крикнем его хором!

– Ваши инновации, Константин Андреевич, трудно переоценить, – элегантно чертыхался Олежка. – Неужели вы думаете, что сумеете заработать все шальные деньги в этом городе? А как же душа? А как же Новый год?

– А невеста в Ленинграде?! – гремел Вернер.

– Стоп! – грохнул кулаком по столу Максимов. Подождал, пока все заткнутся, и процедил сквозь зубы: – Знаете, друзья мои, пока вы еще находитесь у меня в подчинении. Вот уволитесь – тогда другое дело. Верещите сколько влезет. Итак, зачитываю производственное задание. В новогоднюю ночь идут работать Вернер и Лохматов. Екатерина не идет – пусть катится к своей невесте в Ленинграде. Вернер и Лохматов за дежурство во внеурочное время получают каждый по две тысячи долларов – без налогов, НДС, отчислений в «стабилизационный фонд» и прочих поборов. Расчет – сразу после праздников.