Ирса Сигурдардоттир - Возьми мою душу

— Простите, но где же здесь трагедия? — изумилась Тора.

— Трагедия? Ах да, — спохватился Магнус. — Как часто случается, в жизнь братьев вмешалась любовь. Бьярни женился очень рано, на удивительно красивой девушке по имени Адалгейдур. — Лицо Магнуса приобрело мечтательное выражение. — Я был тогда мальчиком, но и на меня она произвела потрясающее впечатление. Никогда ее не забуду. Вероятно потому, что она выделялась из своего окружения. Она была самой красивой из местных женщин, доброй и веселой. И умела упорно трудиться. Бьярни познакомился с ней в Рейкьявике, и когда они сюда приехали, Адалгейдур не имела ни малейшего понятия о сельской жизни. Одевалась она всегда очень хорошо, словно на вечеринку. Вполне естественно, наши женщины не видели в ней достойную жену фермера, но она доказала, как сильно они ошибались, на удивление быстро постигнув все сельские премудрости.

Постоянным трудом и упорством она заставила замолчать своих недоброжелателей. Совсем другой была жена Гримура, Криструн. Она родилась в наших местах и тоже умела трудиться, но выполняла все тупо, как машина. Без души. В то время как Адалгейдур работала весело, с улыбкой. Если у нее что-то не ладилось, она охотно подшучивала над собой. Обе жены в точности соответствовали своим мужьям: Адалгейдур — веселому жизнерадостному Бьярни, а Криструн — вечно мрачному Гримуру.

— Как я понимаю, Адалгейдур умерла молодой, — вставила Тора, вспомнив, что жена Бьярни внезапно исчезла с фотографий.

— Да, — печально ответил Магнус. — У них родилась дочь, они назвали ее Гудни. Прелестная малышка, копия своей матери. Незадолго до этого у Гримура и Криструн тоже родилась девочка. Они назвали ее Эдда. Она умерла в год рождения Гудни. Смесь радости и печали вызвала трения между семьями. Жена Гримура обвинила Адалгейдур в том, что она будто бы отравила ее дочь. Нелепый, абсурдный навет, но женщина была вне себя от горя и, вероятно, тронулась умом. Как ни странно, слова ее возымели действие — отношения между братьями испортились. А после случившегося несчастья они и вовсе перестали общаться между собой.

— Простите, какого несчастья?

— Адалгейдур умерла от заражения крови, а жена Гримура окончательно сошла с ума и на несколько лет исчезла. В результате овдовевший Бьярни остался с малышкой на руках, а Гримур с психически больной женой, без детей. Гордость мешала им снова сблизиться, так что своих демонов они вынашивали в одиночку. Много позже, перед самой войной, у Гримура и Криструн родилась вторая дочь, Малфридур. Криструн умерла во время родов, правда, ходили слухи, будто бы она наложила на себя руки, а Гримур подделал свидетельство о смерти. Поговаривают, сам его и написал. Однако я думаю, нет никаких оснований считать это правдой. Чем старше женщина, тем труднее ей рожать, это общеизвестный факт. А Криструн была и в возрасте, и серьезно больна.

— Понятно, — кивнула Тора. — Братья так и не помирились?

— Нет. Только когда Бьярни заболел, они начали общаться, но крайне редко.

— У него был туберкулез? — спросила Тора.

— Да. Он закрылся ото всех. В санаторий, в Рейкьявик, поехать отказался и через несколько лет умер, — тяжело вздохнул Магнус. — Но сначала он заразил Гудни, свою дочь, ухаживавшую за ним. — Магнус печально покачал седой головой. — Вскоре после его смерти Гримур переехал вместе со своей дочерью Малфридур в Рейкьявик. От брата ему перешли значительные денежные средства, поэтому он не стал продавать ни фермы, ни другую собственность на полуострове. Он не намного пережил Бьярни — умер спустя года три после переезда. У него тоже были проблемы с головой.

— Вы ничего не слышали о Кристин? — поинтересовалась Тора. — Кто она?

Магнус застыл в кресле, открыл было рот, чтобы ответить, но так и не заговорил.

— На какой из ферм она жила?

На лице Магнуса появились жесткие складки.

— Нет, не было здесь никакой Кристин. — Он закашлялся. — Хватит расспросов, я устал.

— Простите, вы не знаете, кто из местных в годы войны был связан с нацистской партией? — заторопилась Тора, понимая, что Магнус готовится указать им на дверь.

— Мне нечего добавить, — прохрипел тот, поднимаясь. Он покачнулся, и Тора испугалась. Ей показалось, что старик вот-вот рухнет. Но тот удержался, медленно вытянул руку в сторону двери и жестко произнес: — До свидания.

Тора поняла — дальше расспрашивать бесполезно. «Я так и не выяснила ни кто такая Кристин, ни какое отношение нацисты имеют к судьбе ферм. Но главное, разузнать все о Кристин», — думала она, выходя из номера Магнуса.