Андрей Курков - Любимая песня космополита

А вот и воззвание, достойное нашего века.

«Животных не кормить!»

Въехав в ворота зоопарка, я повернул направо.

Плавно проплывали по обе стороны дорожки ржавые решетки вольеров.

В царстве белых костей только шум мотора нарушал тишину.

Но и этот шум скоро умолк. Я остановил джип перед знакомой клеткой и спрыгнул на землю.

Волки встретили меня негромким рычанием. Они стояли посередине клетки и голод легко читался в блеске их глаз.

Я подошел вплотную к решетке и смотрел на них.

А они рычали все громче и в их рычании слышалось требование мяса. Они словно знали, что я привез им еду.

Самец приблизился ко мне и я услышал его дыхание.

Я сделал шаг назад.

– Сейчас, сейчас вы получите свою порцию… – шептал я, наблюдая за волками.

И уже перед тем, как повернуться к машине, опустил на мгновение свой взгляд вниз и тут же застыл на месте. Я еще не понимал, что я вижу, но нервная дрожь уже охватывала меня, и горечь подкатывала к горлу.

Внутри клетки под самой решеткой валялись клочки рыжей шерсти, оскаленная мордочка Эсмеральды с замершим тупым взглядом в никуда, и рядом, отдельно, обглоданные до костей четыре лапки, связанные капроновым шнуром.

Я все еще стоял без движения и пялился на этот шнур. Это было похоже на страшную мученическую казнь никому не мешавшей собачонки. Я просто не мог представить себе, чьи руки могли завязать этот капроновый узел?! Я не мог представить себе, что эти руки спокойно держат вилку и нож три раза в день в том же «обеденном» кафе около гаража. Что эти руки машут кому-то на прощанье… И пожимают при встрече другие руки?!.

Медленно, уже не слушая и не обращая внимания на волчье рычание, я попятился к машине и остановился лишь тогда, когда почувствовал спиной разгоряченное солнцем железо.

Казмо сказал, что их не кормили три дня?! Похоже, что Эсмеральда была их последней едой.

И снова старый вопрос прозвучал в моих мыслях.

Почему они должны жить, если все остальные обитатели зоопарка давно мертвы?!

Мысль о равенстве мертвых завладела моим сознанием и я уже думал, как могу я, поклявшийся больше никогда в жизни не брать в руки оружие, уравнять этих волков с другими обитателями зоопарка.

И думал я над этим долго, но ответа не находил. Без оружия я ничего сделать не мог.

Но нарушать свою клятву я тоже не собирался.

А нагревшийся металл джипа жег мне спину и я, не выдержав, повернулся лицом к машине. Взгляд мой упал на кусок мяса. Нет, думал я, хоть и тяжело мне было тащить эту мертвечину, но вам она не достанется. Я не знаю, сколько вам надо дней без еды, чтобы вы умерли сами, но сюда я больше не приеду.

Самец, высунув свой нос через прутья решетки наружу, громко рычал на меня, а волчица теперь спокойно лежала посреди клетки.

Я завел мотор и, развернувшись, поехал обратно.

На душе было скверно, но и тело мое снова выходило из-под контроля. Было просто гадко, и я ощутил на языке вкус крови, а в коленях – дрожь.

Солнце все еще стояло высоко, а я уже видел мрачную тень следующей бессонной ночи, нависшей надо мной.

И я прибавил скорости, пытаясь выскользнуть из-под этой надвигающейся на мое сознание тени.

Пронеслись мимо и остались позади ржавые решетки вольеров.

То правые, то левые колеса соскальзывали с узкой дорожки ботанического сада и я всякий раз резко бросал машину в другую сторону.

И слышал, как, хлюпая по днищу джипа, катаются два куска оттаявшего мяса.

А тень тоже набирала скорость и обходила меня с двух сторон пытаясь зажать в клещах темноты.

И я выжал полный газ. Двигатель ревел во всю мощь. Джип трясло так, словно он собирался взлететь.

И мне показалось, что тень отстала.

Но теперь мне не хватало воздуха и я слышал, как тарахтит мое сердце.

И понял вдруг, что, убив рыжую собачонку, кто-то просто мстил Адели. За что – я не знал, но мог догадываться. За то, что Эсмеральда была для нее самым близким живым существом.

В этот момент я хорошо понимал Адель. В этот момент – будь у меня собака – я бы тоже назвал ее самым близким мне существом. Но собаки у меня не было. А значит, и не было никого из близких.

Я был один и прекрасно понимал, что этот мир во мне не нуждается.

Он нуждается лишь в тех, кто готов брать в руки оружие, кто не может жить без приказов, кто просто психически не в состоянии идти вне строя. Именно их здесь любят! Только их здесь ценят, и для них весь этот расслабляющий временный мир.

Машина вынеслась на аллею и я отпустил руль.