Евгений Сухов - Шифр фрейлины

Так же весело графиня смеялась два часа назад, когда они играли в прятки в дальнем конце коридора. Ему удалось отыскать ее в темном чулане. Потом Антонио ломал голову, что это в действительности было: Жанна Шевеньи хотела спрятаться от него в темном углу, как от навязчивого кавалера, или, наоборот, решила отыскать укромное место, чтобы никто не смог помешать их близости. Но как бы там ни было, едва он заглянул в чулан, как графиня крепко обвила его шею, опьянив ароматом своего дыхания. Ослабив тесемки платья Жанны, герцог предоставил ей максимум свободы и к своему немалому изумлению понял, что, несмотря на молодость, она была весьма искушенной в амурных делах. В тот момент герцог всерьез опасался, что тонкие стенки чулана под ударами ее острых каблучков могут обрушиться и придавить их своей тяжестью. Может случиться невероятный конфуз, когда на грохот сбегутся слуги и застанут хозяина замка в пикантной ситуации.

Худшего не произошло. Исцарапав его плечи ноготками, Жанна Шевеньи на некоторое время затихла. А потом недовольно произнесла беспристрастным голосом:

– Герцог, вы меня раздавите.

– Простите меня, дорогая графиня.

Поправив платье, Жанна ушла играть в свою любимую пелоту.

Глядя на гибкую прямую спину графини, ее трудно было заподозрить в чем-то предосудительном. Видно, ее муженек – святой человек, если не желает замечать многочисленных измен своей благоверной.

И вот теперь, ударяя ракеткой по мячу, графиня заливалась громким смехом, кокетливо поглядывая на мексиканского аристократа. Щеки ее раскраснелись, русые локоны неряшливо выбивались из-под шляпы, что не портило ее, а даже наоборот, добавляло к ее броской внешности еще большего очарования.

Два дня назад маркиз Пауло Оахаки предложил Фарнезе продать за весьма большую сумму кольцо с изумрудом, прежде принадлежавшее императору ацтеков Монтесуме Второму. Антонио, проявив такт, отказался уступить кольцо, которое не снимая носил на безымянном пальце. Вчера маркиз подошел вновь, значительно увеличив сумму. Герцог даже не сразу нашелся с ответом; деньги были настолько впечатляющими, что на них можно было купить целый замок.

Антонио Фарнезе обещал подумать.

Этот великолепный изумруд достался ему от отца Франческо Фарнезе, которому в свою очередь передал его отец – Рануччо Второй, оставшийся в памяти современников мрачноватым властолюбцем. Ему же изумруд достался от Алессандро Третьего – блистательного испанского полководца, одного из самых даровитых людей своего времени. Военоначальник носил изумруд на груди в качестве амулета, считая, что камень оберегает его от опасностей. Возможно, что так оно и было, потому что герцог был ранен при осаде французского города Руана в тот самый момент, когда отцепил его от камзола. Уже умирая, Алессандро продолжал сжимать амулет в ладони, надеясь, что изумруд победит смерть. Однако чуда не произошло, полководец скончался. Изумруд, вправленный в брошь, достался Алессандро от матери Маргариты Пармской, которая всегда носила его на платье у самого сердца в память об отце, императоре Карле Пятом, подарившем ей этот драгоценный камень. Из семейного предания следовало, что прежде изумруд был закреплен на шапке императора ацтеков Монтесумы Второго и после его смерти достался командору Эрнану Кортесу, который и подарил его испанскому королю Карлу Пятому.

Последний, по природе большой мистик, считал, что душа убитого императора переселилась в изумруд, иначе откуда тогда в камне продолжал держаться жар, обжигавший пальцы? Возможно, со времен испанского короля душа погибшего ацтекского императора потеряла свою прежнюю силу, потому что Антонио испытывал лишь холод, исходящий от ровных граней. Но вчера вечером он вдруг почувствовал, что камень, неожиданно нагревшись, сильно обжег кожу. Душа, спрятанная внутри камня, как будто бы хотела о чем-то предупредить.

Графиня продолжала смеяться.

Антонио, ощущая жгучую ревность, с силой сжал в кулаке коралловые четки. Вот маркиз ударил ловушкой по мячу; отскочив, тот устремился в сторону Жанны. Раздался хлесткий удар по кожаной поверхности, и мячик, отлетев от каменной стены, ударился о металлическую перегородку на противоположном конце поля. Заработав очко, Жанна Шевеньи весело рассмеялась и захлопала в ладоши. Маркиз, видно рассчитывая на благосклонность женщины, намеренно проигрывал ей очередную партию.

– Графиня, умоляю вас, – взмолился маркиз. – Пощадите меня! Вы так великолепно играете, что я прямо даже не знаю, что мне делать.