Буало-Нарсежак - Хитросплетения (Сборник рассказов)

Малапер обхватил голову руками и застонал.

— И тогда? — прошептал психиатр.

— Дверь кабинета была нетронутой. Я — художник- декоратор. И знаю древесину, лаки, краски… Эту дверь никогда не проламывали… Я вошел в комнату… Люстра горела, но никого вокруг. Я осмотрелся… Шторы на окне спадали совершенно ровными складками. Они были в точности того же цвета. Складной столик стоял на месте целехонек, на нем — ваза с розами. На письменном столе — пресс-папье. На стене — большое полотно без малейшего разрыва с изображением женщины, держащей белый зонтик от солнца. Мне пришлось ухватиться за край стола. Стоял густой запах сигары; может быть, принюхавшись, и удалось бы почуять хотя бы слабый аромат духов. Но это, конечно же, не более чем иллюзия. Да-да, иллюзия, галлюцинация… И мужчина с драконами на домашнем халате — всего лишь призрак, рожденный больным воображением.

Назад я брел в полной прострации. Спустился с крыльца. Настала ночь. Во дворе сгущался туман, и я уже не знал, кто я есть.

Неожиданно чей-то голос заставил меня вздрогнуть.

— Вы что-то ищете, мсье?

Я обернулся. Оказывается, меня окликнул камердинер в полосатом жилете. А почему бы и нет?.. Он тоже существовал вполне реально, полный жизни, весь с иголочки, свеженький, с баками, как будто нарисованными на его кукольных щечках. Человек? Игрушка? К чему знать?

— Я ищу выход из этого двора! — крикнул я.

— Вот здесь, — сказал он. — Вы попадете прямо на набережную.

Я сделал три шага и вернулся.

— Кому принадлежит этот дом?

— Бывшему префекту, господину Мопуа.

Я добрался до набережной, опираясь о стены. Фасад особняка, богатый и вместе с тем неброский, остался позади. Едва слышный гудок клаксона заставил меня шагнуть на тротуар. Длинный черный лимузин остановился перед домом, и шофер уже открывал дверцу. Из автомобиля вышел пожилой мужчина. Опираясь на трость, мелкими шажками он направился к особнячку. Перед ним распахнулась дверь. Он исчез. Облокотившись на парапет, я долго оставался один, глядя на протекавшую Сену.

Малапер умолк, и наступило длительное молчание. Потом Лаваренн встал. Он улыбнулся с царственным видом.

— Классический случай, — сказал он. — Доверьтесь мне.

Префект медленно поднимался по лестнице. В его кабинете зазвонил телефон.

«Опять, — подумал старик. — Черт возьми! Больше меня в это не втянуть. Я рад оказать услугу, но всему есть предел».

Звонок прекратился, и послышался голос:

— Сейчас-сейчас, господин Президент. Он будет. Я только что видел его автомобиль.

На пороге кабинета появился камердинер в полосатом жилете.

— Мсье… Это министр внутренних дел. Уже два раза звонили в течение дня.

— Спасибо, Жан, — бросил господин Мопуа в изнеможении.

Он сел, взял телефонную трубку.

— Алло… мое почтение, господин Президент… Да, да… Не волнуйтесь. Все прекрасно уладилось…

Его взгляд скользнул от целехоньких штор на окне к невредимой створке двери, мимо нетронутого портрета женщины с зонтиком от солнца.

— О! Достаточно было нескольких ловких и спорых мастеров. У нас еще остались такие, в нашем старом добром городе!.. Все старались изо всех сил, не понимая, почему я был столь требовательным, а главное — так торопился. С этой стороны все было относительно легко… А вот в магазине-то дело застопорилось… Раймонда, секретарша, Жермен, рассыльный… Но они настолько привязаны к своему простачку начальнику, что в итоге дали себя уговорить… Они поняли, что помогают ему избежать худшего… что Малапер ни за что не перенес бы подобного потрясения.

Господин Мопуа слегка наклоняется вперед. Он старается сохранить безучастный тон.

— Счастлив оказать вам услугу, господин Президент… Безусловно, мой дом всегда открыт для вас. Единственное… если бы вы позволили старому человеку дать вам один совет… на будущее… послушайте меня… избегайте замужних женщин!

— Мсье, с вами хочет поговорить стоматолог с четвертого этажа.

— В воскресенье, — заворчал Лаваренн. — В одиннадцать часов утра. Надо же! Если бы все соседи… Ладно. Впустите его.

Могрель, смущаясь, принялся извиняться. Он никогда не позволил бы себе побеспокоить профессора… Но с ним произошло нечто из ряда вон выходящее… это настолько взволновало его… короче, необходимо что-то предпринять, причем срочно.

Он все еще держал под мышкой свой требник с золотым обрезом, левое веко его непрестанно подергивалось.