Майкл Коллинз - Потерянные души

Минут двадцать она оценивала и подсчитывала, какие суммы мне придется вложить и какое пройдет время, прежде чем я получу прибыль от сдачи в аренду части моего дома. Исходя из этих оценок, она пришла к выводу, что ощутимого дохода мне придется ждать восемнадцать месяцев даже при благоприятных условиях, которые, считала она, ей удастся выторговать для меня у банка. Не говоря уж о том, что я стану бездомным.

Благодаря разложенным между нами листочкам с расчетами она оказалась лишь в нескольких дюймах от меня. Ее накладные ногти постукивали по лакированной столешнице, будто испуганное насекомое. Я чувствовал ее кофейное дыхание и химический запах завивки, перебиваемые розовым ароматом духов.

Когда она отошла к картотеке, мне стали видны очертания ее трусиков, но никакого сексуального отклика это не вызывало. У них с мэром не было детей, и просто, глядя на нее, я почему-то подумал о пластмассовой анатомии куклы Барби ниже пояса. Не думаю, что когда-либо прежде я уважал и ненавидел кого-нибудь в одно и то же время.

Она снова села и показала мне список домов и помещений, которыми занималась, — как коммерческих, так и жилых. Большинство жилых сосредотачивалось в старом историческом районе, где с каждым годом крупные особняки преобразовывались в наборы однокомнатных квартир.

В заключение нашего разговора Джин спросила о состоянии моих личных финансов — есть ли у меня сбережения, и, пока она снимала копию со списка домов, я сказал, что рассчитываю на страховку от пожара и что решение по этому делу будет принято со дня на день. Это казалось единственным выходом из моего финансового краха.

Когда я собрался уйти, Джин спросила без обиняков:

— Почему, собственно, вы решили уехать?

— Да без особой причины. Просто почувствовал, что мне надо начать заново. — Я не знал, рассказал ли ей мэр что-нибудь о том, как мы прикрыли Кайла.

— Вы ведь нашли эту девочку в ночь Хэллоуина?

Я кивнул:

— Но я думал о переезде еще задолго до этого. Мой брак оказался неудачным.

Джин отдала мне список, который держала в руке, и посмотрела на меня:

— Мы живем всего один раз. Думаю, мы слишком поздно осознаем это.

Каким-то образом это замечание нас сблизило. Я сказал:

— Надеюсь, для меня еще не слишком поздно.

— Вы делаете первый шаг. Вот что важно.

На стене, уходя, я увидел ее фотографию во время пробежки в майке и тренировочных брюках. Она вызывающе смотрела в объектив. Надпись на майке была простой: «Я выжила». Может быть, я недооценил ее человечность? Я готов был признать это.

Я позвонил своему страховому агенту — «Вашему другу Бобу Адамсу», во всяком случае, так он именовался рекламой. Когда я объяснил Бобу, что произошло, особой дружественности в его голосе не прозвучало. Он начал увиливать и заявил, что мне следовало сообщить о пожаре немедленно, поскольку проверщики страховых компаний предпочитают приезжать на место, когда угли еще тлеют.

Я сказал:

— Послушайте, Боб, не действуйте мне на нервы. Я платил взносы. Хотите, я приеду и покажу вам, какой у меня вид? Я чуть было не сгорел заживо.

Я представил себе, как он ищет способ отклонить мое требование. Однако Боб сказал дипломатично:

— Позвольте мне обсудить вопрос в моем филиале, учитывая, что у вас, вероятно, не было доступа к телефону?

Вопрос был наводящий, и я сказал:

— Совершенно верно, доступа к телефону у меня не было.

Не знаю, был ли у Боба приступ великодушия или чего-то вроде, или же сумма показалась ему такой малой, что, по его мнению, ее удалось бы получить. Он сказал:

— У филиала, возможно, есть проверщик где-то поблизости, и он сможет поехать и исследовать причину пожара. — Затем он с ходу продолжил: — Раз уж вы на телефоне, могу предложить отличные условия страхования жизни. Вам никак не следует отказываться. Я вижу по вашим данным, что на данный момент ваша страховка меньше тридцати тысяч.

Я ответил:

— Боб, я в разводе, и что мне дадут эти тридцать тысяч, если я умру?

Пятницу я провел, разъезжая туда-сюда и слушая кассеты обогащения. Остановился у аптеки и купил вспышку для своего «кодака», чтобы задокументировать мои ожоги. Другу Бобу я не доверял.

Вечером я проехал мимо дома Лойс и увидел, что фонарь на крыльце горит. Ее машина стояла на въезде. Я хотел помириться с ней, вылез из машины и постучал в дверь, но отклика не последовало. Я подошел к окну гостиной. Пит сидел в клетке и дергал головой, пытаясь углядеть, кто стучал. Я понял, что Лойс где-то с шефом. У меня возникло ощущение, будто меня провели, как последнего дурака.