Юлия Шилова - Женская зависть, или Как избавиться от соперниц

– Марат – яблоко не от моей яблони.

Степан бросился к Марату и попытался нащупать у него пульс.

– Я же сказала, чтобы ты не дергался! Ты что, не понял, что я два раза не предупреждаю?! Я в тебя сейчас выстрелю!

– Надя, ты хоть понимаешь, что только что ты застрелила человека? У него нет пульса. Он мертв. Ему уже ничем не поможешь.

– Вот и хорошо.

– Что хорошего-то?

– Что ему уже ничем не поможешь. Жалко только, что ему не было больно так же, как мне.

Степан поднялся, заметно побледнел и сделал шаг в мою сторону.

– Отдай мне пистолет. Он тебе не нужен. Иначе ты опять наделаешь глупостей.

– Не двигайся! – вновь скомандовала я и сняла пистолет с предохранителя. – Встань к стене!

– Что?

– Что слышал! Встань к стене, я сказала! Руки за голову!

Поняв, что я настроена крайне решительно, Степан встал к стене и побледнел еще больше. Я медленно прошла мимо Степана и, подойдя к выходу, произнесла:

– Там, в колодце, еще три трупа.

– Это все ты???

– Это все твой племянник. Он застрелил своих друзей ради призрачных денег.

В тот момент, когда я уже хотела выйти из дома, Степан попросил меня остановиться и тихо спросил:

– Ты сейчас куда?

– Какая тебе разница?

– Разница в том, что прямо на моих глазах ты убила моего единственного племянника. А я таких вещей не прощаю. Я хотел бы знать, за что ты его шлепнула.

– За то, что эта сволочь выслеживает людей, которые лечились в клинике, врывается в их жилище и требует денег, – с вызовом ответила я. – Уж тебе хорошо известно, как чувствует себя человек после операции. Ты же хорошо знаешь, как тяжело восстановиться. А я пролежала в больнице почти два года. Я не то что жить боюсь, а даже дышать. И эта скотина била меня по голове и лицу! Я несколько раз теряла сознание! И это при моем-то слабом здоровье! В бессознательном состоянии он привез меня в этот дом и стал требовать, чтобы я сняла все деньги со своего счета в банке. Для него вообще нет ничего святого. Он расстрелял своих дружков, мотивируя это тем, что не хочет с ними делиться. А еще он хотел как можно быстрее снять с кредитки мои деньги и дернуть из этой страны как можно быстрее, только перед этим он хотел грохнуть меня как единственного лишнего свидетеля и сбросить в колодец.

Я немного помолчала и тут же добавила:

– Я бы и подумать не могла, что бывают люди, которые промышляют подобным. Следят за людьми, которые выписываются из клиники, и шантажируют их. Что-то я не замечала, чтобы у нас в России у больниц караулили, или у нас лечение не такое дорогое, как здесь? Я, между прочим, два года восстанавливала свой организм, боролась за жизнь, а эта сволочь била меня по голове! Не для того я так долго боролась за свою жизнь, чтобы так быстро с ней распрощаться.

Сама не знаю, что на меня нашло. Но я подняла пистолет, выстрелила в противоположный угол и, выпустив все патроны из обоймы прямо в стену, подошла к Степану и протянула ему оружие.

– Держи.

Степан покачал головой, достал носовой платок, вытер выступивший на лбу пот и с нескрываемой дрожью в голосе произнес:

– Мне он ни к чему.

– Ты же сказал, чтобы я его тебе отдала!

– В заряженном состоянии.

– Значит, в разряженном он тебе не нужен?

– В разряженном он не представляет опасности. Из пистолета стреляла ты. Ты убила человека, и на нем твои отпечатки пальцев. Ты бы его здесь не оставляла. Очень серьезная улика. От таких вещей нужно избавляться.

– Мне его нужно выкинуть? – От моей былой уверенности не осталось даже следа.

– Думаю, не помешает.

– Хорошо, выкину, – в каком то замешательстве произнесла я.

Только в этот момент я осознала, что несколько минут назад я застрелила человека. И пусть этот человек был подонком и подлецом, но ведь никто не давал мне права его убивать. Вообще-то за убийство мне грозит тюрьма... Я же только начала жить...

Сев на порог, я обхватила голову руками, затряслась, как в лихорадке, и заревела.

С тех пор как я похоронила Ольгу, я перестала быть сильной... Несмотря на то что Надя героически переносила все операции и пролежала в больнице почти два года, она была каким-то слабым и даже безвольным существом, которое боялось собственной тени и старости.

Я и сама не знаю, зачем то и дело трогала свое лицо. Мне постоянно казалось, что новая кожа сморщится и лицо покроется страшными глубокими морщинами. Ведь я исключение из правил. Я попыталась доказать самой себе, что от возраста можно убежать, если хорошо постараться. Мне было стыдно и больно признаться самой себе, что все, что я делала с собою эти два года, я делала ради Стаса. Разве я сильная, если не могу отказаться от своей любви, которая, вместо того чтобы созидать, меня же разрушает?