Екатерина Островская - Охотник желает знать

– Я понимаю. Простите за беспокойство. Больше звонить не буду.

– Да, да, – закивал господин Эльфстранд, – теперь смысла нет.

Шведова вернулась в машину.

– Ну, что?

Гречин пожал плечами.

– Есть силы еще на один звонок?

– Даже на два.

– Ты свое табельное оружие где хранишь? В оружейке или в кабинетном сейфе?

– Я вообще-то опер, мне каждый раз расписываться в журнале выдачи оружия не надо. Конечно, храню пистолет в сейфе, а на службе ношу при себе.

– А Павловский где свой пистолет держит?

– Не знаю. Но думаю, что тоже при себе.

Люба достала из сумочки мобильный.

– Это твой, был в кармане Колоскова. Позвони сейчас… Короче, у меня личная просьба. Сегодня я отдала начальству запись, на которой Павловский с Илоной Крошиной убивают девочку. Там что-то похожее на изнасилование – он ее душит, а его подруга помогает. За Павловским уже поехали. Полковник у себя в кабинете. Про то, что ты был у Колоскова и что того взяли, пока не знает. Вероятно, с минуты на минуту к нему придут.

– А просьба-то в чем?

– Позвони ему и сообщи, что его будут брать, предъявят обвинение в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней.

– Зачем? – не понял Алексей.

Люба набрала номер и протянула телефон.

– Очень прошу!

Гречин поднес аппарат к уху и сразу услышал:

– Ну, наконец-то! Что же ты меня так подводишь? Я тебя ждал до позднего вечера, а ты даже не позвонил. Нельзя так с начальством! В общем, подъезжай прямо сейчас…

– Боюсь, что не успею. За вами выслали группу.

– Какую группу? – не понял Павловский.

– Брать вас будут, – повторил формулировку Любы Гречин. – Сначала предъявят обвинение в изнасиловании и убийстве пятнадцатилетней школьницы Оксаны Рагозы…

– Ты что несешь? – прозвучал в трубке тихий, сдавленный голос.

– Труп девочки вы потом закопали в парке Сосновка. Есть запись с зафиксированным моментом убийства, еще есть признание вашей сообщницы Крошиной. Водитель Дарькина перед смертью успел дать показания и место захоронения указать. Кроме того, вам, гражданин полковник, предъявят обвинение в рейдерских захватах ряда предприятий в составе организованной группы, возглавляемой гражданином Колосковым, который задержан и уже дает показания. Но с вас достаточно и школьницы. Представляете радость уголовников, к которым в камеру приведут ментовского полковника – насильника и убийцу ребенка? Так что желаю расслабиться и получить удовольствие.

Гречин замолчал и слушал тишину в трубке.

– Ладно, тут желай не желай, – произнес наконец, – ничего уже не изменишь.

Алексей отключил телефон, положил его в карман и посмотрел на напряженную Любу.

– Еще просьбы есть?

Шведова молча помотала головой.

– Тогда поехали.

– Как ты имя девочки узнал?

– Не важно. Кстати, третья жена Дарькина сейчас в Швеции. В Гетеборге. Возможно, в какой-нибудь гостинице.

Люба кивнула и снова завела двигатель.

– Ты сказала, что сохранила часть дисков, – вспомнил Гречин. – Мой совет: уничтожь и не говори никому, что они у тебя были. Записи тебе не помогут. Ты и так уже поднялась высоко. Попала в обойму, из нее уже не выскочишь. Нормально будешь работать, дальше пойдешь. А так…

Люба показала на окно машины.

– Там девушка стоит, смотрит на нас не отрываясь. Случайно, не твоя подруга, которая мне звонила?

Алексей обернулся и увидел в пяти шагах от машины Наташу. Вышел из салона, и Наташа бросилась к нему. Он погладил ее волосы, а потом поцеловал.

– Все хорошо, – шепнул, – поехали домой.

Оба сели на заднее сиденье «БМВ». Алексей обнял и прижал к себе Наташу. Люба обернулась и посмотрела на них. Остановила взгляд на девушке.

– Привет, а я – Шведова, вы мне звонили.

– Спасибо вам огромное! – поблагодарила Наташа. – Если бы не вы…

– Ерунда, – махнула рукой Люба, – не стоит благодарности. Работа у меня такая – людям помогать.

И, увидев, что Наташа не смотрит на нее, одобряюще подмигнула Гречину.

– Куда теперь?

– Домой, – ответил майор, – мне уже значительно лучше.

Вскоре «БМВ» въехал во двор его дома. Наташа помогла Алексею выйти из машины. И Люба тоже подхватила его под локоть.

– У тебя там не очень прибрано, – сказала она Гречину. – Я, пожалуй, сегодня на службу не вернусь, так что мы с Наташей быстро порядок наведем, а ты пока отдохнешь.

Тут зазвонил мобильник в кармане ее кителя.

Шведова скривилась:

– Работа, блин, будь она неладна. Только решила доброе дело сделать, опять не дают.