Наталья Андреева - Наследник империи, или Выдержка

— И много у тебя было женщин, сынок? — спросил он.

— Достаточно, — осторожно ответил я, потому что не понял: за всю жизнь или за один раз? И попытался-таки вспомнить: сколько же было черных, раз белых я сосчитал? Пока я решал в уме эту сложную арифметическую задачу, Сгорбыш обходил мою тачку, цокая языком:

— Це-це-це… Подарок, да?

— Да, — кивнул я.

— От женщины?

Моя мама была женщина, мало того, женщина на двести процентов, поэтому я опять сказал:

— Да.

— Да ты, сынок, везунчик!

— Не могу с этим не согласиться.

— За каким чертом тебе эта работа? — зло спросил Сгорбыш.

— Я хочу понять принцип.

— Принцип? — удивился он.

— Говорят, вы гениальный фотограф…

Он хмыкнул с довольным видом. На его лице появилось подобие улыбки. И он сразу же стал симпатичнее. Отметив это, я продолжал подлизываться:

— Я хочу, чтобы вы и меня научили.

— Этому научить нельзя! — отрезал он.

— Почему?

— Потому.

Я подумал, что он жадничает. Не хочет делиться секретом. Оно и понятно: я ему никто. Человек в его жизни временный. Значит, надо стать в ней величиной постоянной. Я не хотел перед ним заискивать, но попытался его понять. К примеру, его нелюбовь к цифре. Я имею в виду цифровые фотоаппараты. На мой взгляд, неудобно как раз возиться с пленкой. Но Сгорбыш мое мнение не разделял.

— Цифра… — презрительно говорил он. И надо было слышать, как он это говорил!

Представьте себе старый дом, старое крыльцо в нем и старую дверь. Представьте, что она открывается. Медленно поворачивается на ржавых петлях. И раздается скрип. Вот так и он скрипел:

— Ци-и-ифра… Это ж такая морока!

— Какая морока? — не соглашался я. — Сплошные удобства! Автоматический режим. Самонаводящийся фокус. А снимки? За вас же все сделает компьютер. На нем такие штуки можно вытворять! А что такое пленка?

Я разразился тирадой в защиту цифровых фотоаппаратов, памятуя указания шеф-редактора. Если я сумею уговорить Сгорбыша перейти на современную технику, меня ждет премия. И я заливался соловьем. Сгорбыш смотрел на меня подозрительно, но слушал.

— Но это же так сложно, — вздохнул под конец он.

— Чего ж там сложного? Включаете компьютер…

— Как-как?

Он смотрел на меня с ужасом. Продвинутые пользователи, объясняю вам. Будьте снисходительны к таким, как Павел Сгорбыш. Для вас все проще пареной репы. Но тем, кому до пенсии два шага… Это не спор о том, что лучше — аналоговая фотография или цифровая. Это конфликт поколений. Отцов и детей, дедов и внуков. Чем стремительнее развивается технический прогресс, тем он глубже.

Я, тридцатилетний парень, продвинутый пользователь, чувствую себя динозавром, когда за соседним столиком в кафе разговаривают о компьютерах четырнадцати-пятнадцатилетние подростки. С тем, в чем я разбирался при помощи опытных педагогов, они родились. Так называемое поколение «next» все схватывает на лету. Эти пацаны спокойно лезут в любые опции и переделывают все под себя. Они не просто на «ты» с этим миром. Он их боится до дрожи, потому что вынужден меняться. Это они его вынуждают. Между ними и мной — пропасть. Что уж говорить о Сгорбыше! Там не пропасть. Там — Вселенная. Пропасть еще можно преодолеть. По крайней мере, видно противоположный берег. Тот, где находятся они. А Вселенная бесконечна. Известно лишь, что в одной из ее галактик есть высший разум.

Поэтому не надо удивляться, что для наших бабушек и дедушек проблема состоит уже в том, чтобы включить компьютер. Не для всех. Но к тем, кто просит выставить дату на мобильном телефоне, будьте снисходительны. Я поначалу тоже кричал:

— Да чего там? Это же пара пустяков!

И мышкой «щелк-щелк».

— Сынок, помедленнее, — тихо просил Сгорбыш.

Щелк-щелк. Он то бледнел, то краснел, рука, лежащая на мышке, потела. Она была как деревянная, а ее движения судорожны. Щелк-щелк. Мысленно я хохотал, но усилием воли на моем лице сохранялась лишь снисходительная улыбка. Щелк-щелк. Да чего там!

Зато потом я увидел его фотографии, и улыбка с моего лица сошла. Я понял, почему его называют гениальным фотографом. Я видел женщину: она была обычной. Я видел другую: она была уродливой. Но на его фотографиях обе стали красавицами. Я уверен: обе они счастливы. Они получили то, зачем пришли. Если вы думаете, что это так просто — дать женщине то, что она хочет, то вы ошибаетесь. Это все равно что идти по минному полю, ожидая: вот сейчас рванет! Любая мелочь может ее расстроить, так же как и удача, самая маленькая, может вдохновить. От Павла Сгорбыша они ушли окрыленными. И нельзя сказать, что на этих снимках они сами на себя не похожи. В том-то и дело, что похожи! Узнаваемы. Непостижимым образом он показывал их внутренний мир, их ум и доброту. Через взгляд, выражение лица и наклон-поворот головы, искусно выставив свет. Он мог добиться желаемого эффекта, использовав всего лишь два источника освещения — рисующий свет небольшой интенсивности, направленный от фотокамеры, и светлое пятно на белом фоне стены от второй лампы. Он мог работать с моделями часами, снимать с разных позиций, меняя объективы и выдержку. Сгорбыш автоматические режимы не признавал, вот почему его не устраивала цифра. Он говорил, что жанр портрета самый трудный в фотоискусстве и здесь надобно повозиться.