Ольга Баскова - Эдем не для двоих

— Бросай его, любимая. — Голос его становился все тише и звучал все ласковее. — Мы определим его в хорошую лечебницу, возможно, даже за границей, и парень ни в чем не будет нуждаться. Ты станешь навещать его, чтобы не испытывать чувство вины. Поверь, это единственное, что ты можешь для него сделать.

Она сглотнула слюну.

— Почему ты так уверен, что все эти преступления совершил Кирилл? Если у тебя есть что-то на моего супруга, тебе лучше сказать, а не играть со мной.

Ей показалось, что он заскрежетал зубами.

— Ты ведешь себя неправильно! Пойми, мой долг — поведать обо всем милиции, если они уже не пошли по его следу.

— Почему же ты до сих пор этого не сделал?

— Потому что люблю тебя и не желаю неприятностей вашей семье, — он гнул свою линию. — Своим поведением ты ставишь меня перед выбором. Либо ты станешь моей, и тогда ни одна живая душа не узнает, кто такой на самом деле Кирилл Липецкий, либо я все сообщу органам. В противном случае мне тоже грозит судебное преследование и статья за укрывательство.

Юля вздохнула. За эти последние дни на нее слишком много всего навалилось. Милиционер-взяточник, поведение Кирилла, а теперь — Шубин со своим предложением Еще вчера женщина думала: вот приедут родители и распутают этот клубок. Теперь она радовалась, что они задерживаются: ставить в известность отца было опасно. Михаил Васильевич потребует немедленного развода и засадит Кирилла, нимало не смущаясь. Если бы у нее не было никаких сомнений в виновности мужа, Юля разрешила бы отцу поступить, как ему вздумается. Однако недавняя беседа с супругом заронила в ее душу искру сомнения. Как тут не вспомнить о презумпции невиновности? Ее любимый имеет право на защиту. Только где, черт возьми, эту защиту отыскать? Вчера она рассуждала над этим вопросом и не пришла к какому-либо решению.

— Почему ты молчишь? — вклинился Валерий в ее мысли.

— Мне можно подумать?

— Как долго? — Он давил на нее, как тот мерзкий шантажист из органов.

— Дня два.

Его голос делался все суровее:

— Не дольше. Я предупредил тебя о последствиях.

— Я знаю.

— Ты умная женщина.

— Это смахивает скорее на шантаж, но никак не на помощь, — произнесла Юля.

Шубин не обиделся:

— А мне неважно, на что это смахивает. Я хочу спасти тебя, и я это сделаю! Жду твоего звонка! — И он повесил трубку.

Женщина поежилась, хотя вечер выдался на удивление теплым, да и в камине горели дрова, весело потрескивая. Она подошла к окну, поглядела сверху на беззаботных прохожих. Наверняка ни у кого из них не было таких проблем, как у нее. Теперь те, кто завидовал ее деньгам, внешности и образу жизни в целом, могли бы порадоваться за себя. Юля чувствовала себя самым несчастным человеком на планете. Когда зазвонил городской телефон, она решила не брать трубку. В последнее время все от нее чего-то хотели, но никто не собирался ей помочь — по-настоящему. Телефон, однако, настойчиво продолжал звонить, и женщина изменила первоначальное намерение. В трубке она услышала голос консьержки:

— К вам рвется человек из милиции.

Липецкая вздохнула:

— Пропустите его.

Вот и решение всех проблем. На Кирилла, как ей и предсказывали, вышли органы. Сейчас они предъявят ей неопровержимые доказательства его вины, и ее муж сядет на несколько лет, а может, и на всю свою оставшуюся жизнь. Отец и пальцем не шевельнет. Он только обрадуется такому решению вопроса. Михаил Васильевич способен сделать так, чтобы ни одна газета не написала об этом ни слова… Юля медленно побрела к двери и открыла ее. На пороге стоял симпатичный, высокий, светловолосый и голубоглазый мужчина с правильными чертами лица. Его взгляд не выражал любопытства и наглости, только сочувствие.

— Юлия Михайловна Липецкая?

— Да, — ответила она.

— Я капитан Алексей Сирченко, — мужчина вытащил удостоверение.

Женщина замахала руками:

— Я верю! Но ко мне уже приходили.

Капитан скривился:

— Климов?

— Да. Разве он не ваш сотрудник?

Алексей улыбнулся. На его щеках появились ямочки. Весь его облик никак не вязался с образом грубого оперативника, пришедшего, чтобы причинить ей боль или страдание.

— Пока наш. Думаю, как раз на вас этот негодяй и споткнется! Он ведь попытался заняться шантажом. Я прав?

Ее лицо побелело. Что, если Сирченко ничего не знает и просто пришел к ней по какому-то другому делу? Стоит ли выдавать Виктора?

Она отвернулась, чтобы он не прочитал ответ по ее лицу.