Яна Розова - Долина туманов

В обмороке он провалялся не менее пяти минут. Состояние это оказался для него в новинку – за всю свою жизнь он не мог вспомнить случая, когда бы терял сознание. Ощущения были странными и даже приятными, а когда сознание стало возвращаться, Вовусу не захотелось выныривать из теплого вакуума наружу, в слякоть, под дождь.

Очнувшись и открыв глаза, он вдруг увидел в небе яркий удаляющийся сноп света и различил сквозь шум дождя затихающийся гул мотора. Вовус догадался, что это был вертолет, пролетевший над его машиной, пока сам Вовус пребывал в отключке. Вот это было неудачей!

«Тудыть тебя через колено! – бормотал Вовус испачканными мокрой землей губами. – Будь я проклят, дурак! Валяюсь тут, как принцесса!»

Он поднялся на ноги, потирая поясницу, сделал неловкий и безнадежный взмах левой рукой, хрипло вякнул нечто малопонятное, а потом потерял равновесие и плюхнулся в лужу позади себя. Копчик снова взвыл острой болью, а под ним, вне Вовкиного тела, что-то хрустнуло. Сдвинувшись в сторону и пошарив пальцами в грязи, Вовка вытащил из-под себя свой мобильный.

«Ё… твою дивизию! Вот и позвонил!» – подумал он с досадой.

Надо было как-то выбираться отсюда, не дожидаясь, пока вернется чертов геликоптер, который Вовус так позорно проворонил.

Подняв голову и приложив ко лбу козырьком ладонь, Вовка стал рассматривать тьму над головой. Небо было затянуто тучами, однако тучи эти были уже просто темными, а не черными, что предвещало рассвет. Вокруг также слегка посветлело.

Прямо перед собой, метрах в трех, Вовус разглядел пологий край обрыва, то есть тот, с которого он скатился в фольксе, а обернувшись, увидел, что стоит на краю выступа, за которым разверзлась новая пропасть. Вовус догадывался, что там, за краем, метрах в двадцати внизу – каменистое дно ущелья и речка, сейчас очень полноводная.

Он вытер со лба то ли дождевую воду, то ли пот. Ему стало жарко, хоть воздух и был очень холодным.

– Мать-перемать, а если б я сюда рухнул?! – удивился своему счастью Вовус, сделав осторожный шажочек вперед и заглянув вниз. – Сон в руку, сон в руку…

Облегчение сменилось смутным беспокойством: он подумал о брате и о Вере. Вдруг убийца вернется? Вдруг он будет не один?

– Не раскисай, иди вперед! – решительно приказал себе Вовус, добавив к произнесенной фразе пару матерных выражений, возымевших ободряющее действие.

На прощание обошел свой «фольксваген». Лежавшая на боку серебристо-серая машина словно бы светилась изнутри, как инопланетный корабль. Хозяйский глаз различил вмятины на кузове.

Вовус сказал тихо:

– Прощай, друг…

И пошел к обрыву, с которого скатился пятнадцать минут назад.

Из гигантской ямы Вовка выбирался, наверное, целый час. Идти вверх было невозможно тяжело: ноги скользили в грязи, вязли в размокшей земле. Вовус хотел сохранить ноги хотя бы отчасти сухими, поэтому он старался наступать на куски асфальта. Получалось не больно хорошо. Сам себе он напоминал белого медведя на Северном полюсе, прыгающего со льдины на льдину. Только «льдины» у него были черные. Да и сам он больше напоминал мокрого трубочиста. Развлекая себя мыслями о мишках на Севере, Вовус таки выбрался на дорогу и бросил прощальный взгляд вниз, на свой автомобиль.

Грустный фолькс лежал брошенный, одинокий и беспомощный. Владелец машины прошипел ругательство, адресованное ливню и обвалу, повернулся спиной к обрыву и побежал прочь. Серое утро светлело.

Холодные щупальца ливня стекали Вовусу под капюшон, на шею, но под курткой его одежда еще оставалась сухой. Тем не менее он мерз все сильнее. Пытаясь согреться, Вовка ускорил темп.

Вовус попытался посчитать, сколько часов потребуется ему, чтобы добраться до Дома. Ехал он со скоростью не больше ста километров в час, и времени от его отъезда и до того момента, как он свалился в яму, прошло около сорока минут, за вычетом того получаса, что он продремал на обочине. Значит, проехал он километров сорок. А бежать он будет со скоростью пять километров в час, то есть на обратную дорогу потратит восемь часов.

Огляделся и вспомнил о старой дороге на Домбай, по которой отец возил их с братом в горы. Старая дорога скакала с горки на горку, шокировала резкими поворотами и частенько пугала путников камнепадами. Новую трассу строили по пословице: тише едешь – дальше будешь, в результате чего протяженность пути выросла почти в два раза.

Вовус старую дорогу очень любил – за те давние поездки с ночевками в палатке, с кострами и рыбалкой.