Александр Ольбик - Доставить живым или мертвым

Впереди замаячило строение: стена с квазиокнами -- четыре этажа. Когда они подбежали ближе, Путин разглядел рядом сложенные штурмовые лестницы. Шторм первым взял одну из них и бросив: "Делайте как я", устремился к стенке. Перекинув ногу через подоконник первого окна, он поднял штурмовку и крюком-пилой зацепил ее за подоконник второго этажа. Через минуту, а может, меньше, он уже был на самом верхнем этаже. Вторым достал его тот, кто был главным в группе, детина с невообразимо огромными ручищами.

Путин, схватив лестницу, попытался зацепиться крюком за второе окно, но она, потеряв равновесие, навзничь упала на землю.

-- Только не тушеваться, -- сверху его наставлял Шторм. -- Вторую руку клади на шестую ступеньку и рывком бросай от себя.

Но когда лестница все же зафиксировалась, ноги его наотрез отказались идти вверх. Они, словно пластилиновые, гнулись, но не распрямлялись, мышцы будто свела какая-то не щадящая сила. Но он, видя, как по другим рядам взбираются наверх курсанты, преодолел слабость и с помутившемся сознанием начал взбираться наверх.

Шел восьмой километр гонки.

-- Может, дадим отбой? -- сзади прогудел Шторм. -- Загонять себя не следует...

-- Где это наше знаменитое болото? -- вместо ответа спросил президент.

-- Скоро будет, но мы его можем обойти, -- Шторм прибавил шагу и сравнялся с Путиным. -- Я всегда верил в тебя, Володя, но то, что ты делаешь сейчас, для меня непонятно.

Переход на "ты" остался незамеченным и странно было бы в такой ситуации выкать.

-- Так надо, -- Путин ощущал как под одеждой текут струйки пота. Он дважды высыхал и снова окунался в липкую паутину пота. И больше всего хлопот ему доставлял шерстяной шлем-маска. Под ним было настоящее пекло. Кожа зудила и чесалась, глаза залепили взмокшие ресницы, на затылке сгущалась тупая боль. Он понимал, что такое напряжение бесследно не проходит...

...Чтобы отвлечься от неприятных физических ощущений, он начал вспоминать свои молодые годы, учебу в разведшколе и первый марш-бросок по этой же тропе. Но тогда ему было двадцать пять, а не без малого пятьдесят, половина которых прошла в кабинетах. Он вспомнил один эпизод, случившийся с ним в Германии, на окраине Мюнхена. Реализацию своей первой вербовки. Это был главный инженер ганноверского завода по изготовлению промышленных компьютеров последнего поколения, которые американцы использовали для моделирования ядерных взрывов в лабораторных условиях.

Фридрих Бааль, пятьдесят четыре года, жена двое детей. Они познакомились на книжной ярмарке, у стенда "Будущее творят писатели-фантасты", где Бааль работал нештатным консультантом. Вообще, выставки на Западе для ГРУ были настоящим Клондайком. Огромная часть завербованных была реализована именно там. На выставки нищие не ходят, а дуракам там тоже делать нечего. Интеллектуалы. Денежные мешки. Ценные администраторы -- те, кто всегда жаждет славы. Денег и отличного слушателя. А лучших слушателей, чем в ГРУ на всем свете не сыщешь...

Бааль увлекался научной фантастикой, обожал Айзека Азимова, Кларка и особенно благоволил к братьям Стругацким. С этого, собственно, и началось их знакомство. Путин подарил ему томик фантастических рассказов этих писателей, а взамен Бааль презентовал своему русскому другу свою монографию "Компьютерные игры для шпионов". Три года ушло на разработку "немецкого друга" "Файла", как Бааля называли в ГРУ, в отделе западноевропейской разведки. Попался он на презентах, которыми молодой разведчик одаривал его в течение трех лет. Началось с безобидной книжки фантастов, кончилось дорогими часами из коллекции Эрмитажа. Часами, которые принадлежали русскому императору Александру Третьему. И однажды в порыве откровенности, Бааль рассказал о своей работе и производстве в целом. Понемногу фрагменты его откровений сложились в целостную концепцию, из которой явствовало, что главный инженер является именно тем человеком, который может обогатить советскую компьютерную мысль...

Одна из решающих встреч произошла в Австрии, где с помощью советской резидентуры было все обставлено так, что Бааль оказался в отдельной комнате, с двумя красивыми женщинами и совершенно голый. Это были настолько сексуально откровенные сцены, что ознакомившись с фотографиями, на которых эти сцены были зафиксированы, главный инженер подписался под всеми условиями "русского друга".

В разведке нельзя произносить слово "мы" -- "мы" хотим или "нас" интересует. Вербовка ведется только от первого лица: меня интересует, я бы хотел получить то-то и то-то, я могу ваши услуги оплатить таким-то гонораром и так далее... Ему вспомнились слова одного бывшего разведчика, который провел более двух десятков вербовок. Он говорил: "Если тебя будут пытать -не проси пощады, не выдавай страх и тоску по жизни. Такого наши враги не прощают. Улыбайся своему убийце в лицо и помни -- все равно каждый из нас рано или поздно отдаст богу душу. Но для мужчины нет более скверной участи, чем подыхать в трусости, надо это делать гордо. Но спи и помни, предашь -потеряешь все... Все до последней капли..."