Александр Ольбик - Прощальный взгляд

Софья Петровна. А ты уже сделал свое устройство?

Боголь. Почти, осталось только припаять два проводка к будильнику...

Софья Петровна. Ты уж постарайся, чтобы не получилось, как в прошлый раз... Чтобы было наверняка -- заснули и не проснулись... Какое счастье...

Боголь. Не волнуйся, опыт великая сила, все будет по первому классу. Я вот думаю, надо ли нам оставлять этому миру посмертную записку...

Софья Петровна. Перебьется этот мир. Но перед тем, как мы ляжем спать, я бы хотела съесть апельсин или банан...

Боголь. Но у меня только десять сантимов, разве что возьму в долг...Подожди, я сейчас вернусь (уходит)...

Софья Петровна. (Достав из-за пазухи иконку) Николай Угодник, умоляю тебя, спаси и сохрани моего любимого Василька... Когда он заснет, я отключу систему и уйду одна, а он пусть живет и творит...Мое тело устало, душа износилась, сумерки обволакивают мое сознание... Там будет легче, чище, теплее...А он... Пусть созидает и дождется весны...

Василий Савельевич вскоре возвращается, неся в руках два банана...

Боголь. Сонечка, тебе повезло, знакомая продавщица в универмаге угостила...На съешь (кладет бананы в тряпки, в которые укутана Софья Петровна)...

Слева, из-за оголенных деревьев появляется на велосипеде почтальон.

Почтальон. Есть тут хоть одна живая душа?

Боголь. Не одна, пока две живые души...

Почтальон. А мне нужен... (читает) Боголь...(про себя) Гоголь-моголь...

Боголь. Это я, но только не говорите, что вы мне что-то принесли...

Почтальон. Именно принес и не одно, а целых два письмеца... И оба заказные... распишитесь, любезный, и я поеду... Мне надо еще до темна разнести всю корреспонденцию (разворачивает велосипед, но не уезжает).

Боголь. Господи, наконец-то, полковнику написали, только не из полиции ли, чтобы мы отсюда с Софочкой убирались...

Почтальон. Не угадали, на сей раз пишут с Ближнего Востока, из Израиля...Получите свои письма...

Боголь. (Снимает варежки, крутит конверты в руках, зачем-то смотрит на просвет). Господи, спаси мя грешного! (трясущимися руками разрывает сначала один конверт) Сонечка, ты только послушай!.. (читает вслух) Уважаемый господин Боголь! Слышишь, Сонечка, тут что-то назревает...Наверное, Люся с Борисом Наумовичем наконец проклюнулись...Впрочем, это для них слишком официально. (читает дальше) Уважаемый господин Боголь! Мы рады вам сообщить, что ваша рукопись получила очень благожелательную внутриредакционную рецензию и мы приняли ее к публикации. Вещь сильная, необычная, в стилевом отношении безукоризненная, с психологически точно выписанными характерами... Соня, родная, ты слышишь? (Молча читает дальше) Так, так... Значит, свершилось! Тираж 100 000 экземпляров... Все права, на два года...Да пусть, жалко что ли...хоть на сто лет... Стоп, а вот тут речь о гонораре... За один печатный лист...350 американских долларов... А всего сколько листов? Ну да, почти не сократили, двадцать шесть печатных... Соня, ударь меня по моей глупой голове и разбуди! Этого не может быть, это наверняка сон... Впрочем, вот и чек...Кругленькая сумма, аванс, с ума сойти -- четыре тысячи зелеными...Ой, мне плохо, где мой последний валидол? (Лезет в зипун и достает тюбик валидола, кладет таблетку под язык)...Так, уже легче... Получить в Парэкс банке...(смотрит на часы) Черт возьми, уже поздно... А что во втором письме? (Распечатывает второй конверт)...Борис Наумович, старина, что же ты с нами делаешь!? (Читает) Дорогой Василий Савельевич, я на свой страх и риск заключил с издательством договор от вашего имени на ваш замечательный роман "Прощальный взгляд", в подтверждении чего вам высылается копия договора и чек на аванс... Книга понравилась всем и сейчас я веду переговоры с одним американским издательством, возможно, и там клюнет...У нас с Люсей все хорошо, нас приняли как родных, помогли с работой, и только одна проблема -- Люсе здесь жарко, слишком жарко по сравнению с Юрмалой (отстраняет письмо и не может скрыть эмоций, вытирает рукавом глаза, снова принимается за письмо). Вы можете спросить -- откуда у меня появилась ваша рукопись? Объясняю: еще в аэропорту, когда мы уезжали из Латвии, мне ее передала Светлана, а все остальное уже было делом техники (он оборачивается к коляске и протягивает письмо Софье Петровне, однако та не реагирует. Наклоняется к ней и замирает в неестественной позе...Что-то не то...)

Пауза.

...Соня, Сонечка, тебе плохо? Пожалуйста, ответь! Я тебе принес бананы, скушай...(Берется за плед, которым она укутана, трясет, но не получает ответа и, видимо, думает о худшем...Кричит, ему становится плохо, он шатаясь опускается на землю, спиной прислонившись к коляске)...О, зеброид, до каких же пор ты будешь надо мной издеваться!? Тебе показалось мало того, что сделал ты с нами, ты еще забрал ее в тот момент, когда мы могли бы снять номер в лучшей гостинице, когда я мог бы завалить ее соками и фруктами, когда мы могли бы, наконец, поехать в Париж, куда я обещал ее отвезти на протяжении всей моей бестолковой жизни... Как же ты мог, Боженька, допустить такую несправедливость!? Как, ответь?!