Марина Белова - Выйти замуж за немецкого рыцаря

На мои слова она никак не отреагировала, как будто и не слышала, зато с Куртом была сама любезность.

– Привет! Отличная погода для пешей прогулки. Солнце и не жарко. Что там у нас по плану?

– Бургплац – самая красивая площадь Дюссельдорфа. Потом Королевская аллея, церковь Святого Ламбертуса, церковь Святого Андреаса, – отчитывался перед Алиной Курт. – Вечером экскурсия в Старый город, Альштадт. Это место называют самой длинной барной стойкой в мире, здесь собрано более двухсот шестидесяти пивных, ресторанов, пиццерий, баров и ирландских пабов, – по ходу давал он разъяснения. – Всякий раз, когда везу туристов на Альштадт, волнуюсь. Русские пиво любят не меньше немцев, а вот меры в отличие от них не знают.

– За это можешь не переживать, – успокоила его Алина. – Группа подобралась спокойная, малопьющая. Все как один ответственные товарищи.

– Дай-то бог. А вы не устанете на каблуках? Ходить будем много, – предупредил Курт, заметив, что Алина стоит на десятисантиметровых шпильках.

– Курт, мы на экскурсию не идем. Придется тебе одному покрутиться. Тут одно мероприятие наметилось. У Марининого мужа сегодня день рождения. И он как раз в Дюссельдорфе.

– Поздравляю!

– Спасибо, – приняла я поздравление.

– В связи с этим скажи, где мы можем купить красивый букет. А еще лучше объясни это таксисту. – Алина взяла Курта под руку и повела от трапа.

Зная Алину не один год, Курт не упирался, пошел договариваться с таксистом. Должно быть, он очень хорошо объяснил водителю, какие цветы нам нужны. Тот привез нас в уютный магазинчик, где можно было купить самые свежие цветы на любой вкус и любой достаток. Мне собрали букет из бутонов красных роз. Алина остановила свой выбор на полевых цветах. Ее букет выглядел очень мило, но, на мой взгляд, вряд ли мог предназначаться солидному мужчине. Такой букет больше подходил молодой девушке. От васильков, колокольчиков и ромашек веяло романтическими отношениями и первой влюбленностью. А таких отношений между Алиной и Олегом никогда не было. Более того, в глубине души и Алина, и Олег недолюбливали друг друга. Но это отдельная история. Если коротко, то Олег и Алина до сих пор не могут поделить меня. Олег считает, что я слишком много времени и в ущерб семье провожу с подругой. Алина не устает повторять мне, что мой муж – настоящий домостроевец, тиран, который требует от жены беспрекословного подчинения.

На самом деле это далеко не так. Если и можно в чем-то упрекнуть Олега, то лишь в том, что он до сих пор старается меня опекать. Долгое время я была женой, матерью и… домохозяйкой. Олег как глава семьи решал все проблемы, поэтому и последнее слово всегда оставалось за ним. Ему трудно перестроить свое отношение ко мне. В его глазах я до сих пор слабая женщина, которая без его сильного плеча пропадет в море житейских невзгод.

Я стояла у ворот и медлила нажать на кнопку звонка. Волнение захлестывало меня. А вдруг Олег моему приезду не обрадуется или, того хуже, рассердится?

– Может, надо было все же предупредить о своем приезде?

– Поздно, звони. Смотри, перед входом две машины. Не знаю, как твой Олег, а хозяин точно еще дома.

Не дождавшись, когда я соберусь с духом, Алина вдавила палец в кнопку. Через секунду из домофона послышался женский голос. Скорей всего это была горничная, и, естественно, она говорила на немецком языке. Могу предположить, что она спросила, кто мы.

– Русиш! – ответила Алина и натянуто улыбнулась в камеру.

Переспрашивать не стали. Наверное, дамочка побежала будить хозяина.

– Надеюсь, женщина не упала в обморок.

– А чего ей падать в обморок? Это восточные немцы помнят, как русские в Берлин входили, – с гордостью сказала Алина. – И как я должна была ей представиться? Все равно она бы меня не поняла. Ну, долго нам еще стоять?

Только она так сказала, как ворота стали разъезжаться в стороны, а на крыльцо выскочил огромный мужчина. В свете утреннего солнца его рыжие волосы горели огнем. Густав! Вряд ли мог найтись еще один мужчина, у которого были такие волосы и такая богатырская стать.

– Густав! Привет! – крикнула я и помахала ему рукой.

За те годы, что мы не виделись, Густав стал еще толще, а пивной живот еще больше.

– Бюргер, – пробурчала Алина, издалека рассматривая Шульца. Заметно было, что и она волнуется, но свое волнение скрывает под маской излишней придирчивости. – На своих сосисках и пиве разъелся. Кошмар! Ужас! У него же последняя стадия ожирения. Куда его жена смотрит?