Геннадий Скубилин - Записки следователя

Максим Андреевич встал из-за стола, зашагал по кабинету, сильно прихрамывая. На прошлой неделе в схватке с бандитами пуля угодила ему в ногу, слава богу, не задела кость, но боль не утихала. Остановился, остро глянул на помощников:

— Способны мы или нет навести порядок? Если способны, то где результаты? Почему банда не притихла, не спасовала?

— Не признает нашей силы, — раздумчиво сказал Рябов.

— Вот как! — удивился Белоусов, точно сам раньше этого не понимал. — Откройте форточку, надымили, хоть топор вешай. Сражений еще настоящих и в помине нет, а в кабинетах, как от пороха, дым коромыслом. Курить следует поменьше, смотришь, и дела сдвинутся с места.

Заместители бросились открывать окна. После короткой паузы Белоусов взял себя в руки, говорил уже спокойно, тихо, словно извиняясь за минутную вспышку. Сам он перестал курить два года назад, в тюрьме, куда его бросила царская охранка за большевистскую агитацию в московском стрелковом полку. И с тех пор стал недолюбливать курильщиков, особенно тех, кто после себя оставляет задымленные комнаты, окурки на подоконниках, пепел на столах.

Семен Гаврилович Рябов, гася в пепельнице самокрутку, попытался свести к шутке раздражение начальника:

— Больше куришь — меньше спишь, свежим ходишь. Пососешь цигарку — в голове ясно.

Рябова весело и охотно поддержал, скручивая «козью ножку», Валерий Ивлевич Петухов.

— Благодать, Максим Андреевич, затянуться, дымком поужинать, сон прогнать, работать-то опять до утра придется. Без нее, цигарки родимой, не выдержать.

— Ладно, не соблазняйте. Потолкуем о деле.

Белоусов основательно продрог в холодном кабинете и набросил на плечи прожженную порохом в нескольких местах шинель.

Рябов выразительно вздохнул, понимающе осмотрел одежонку своего начальника, переключился на серьезный разговор.

— О деле, Максим Андреевич, круглые сутки толкуем. Без работы не сидим. С утра до поздней ночи крутимся в засадах. И ты вместе с нами.

Петухов сказал:

— Своими силами выудить бьяковское отродье не сможем. Факт. Мысль верная: заслать в логово «Серого волка» нашего человека.

Белоусов, прихрамывая, прошелся по кабинету, закусив от боли губу.

— Задача стоит такая, товарищи заместители, до шестнадцатого января покончить с атаманом. Таким будет вклад к первому губернскому съезду Советов, на этот счет меня уже предупредили в ревкоме.

— Сегодня двадцать второе декабря, — заметил Рябов, — успеем ли?

— Календарь вон — на стене висит. Число не спутал, — упрямо боднул воздух Белоусов. — Вот и решайте, как быть. С чего начинать. — Помолчал, добавил, — перестраивать работу надо. Ловим мы пока мелких воришек, всякое жулье. А Бьяковский в сеть не идет. Значит, не там ее ставим… У Кривоносова что-то не ладится. Не дает нам пока желаемых результатов разведчик номер один.

Упоминание об агенте было своевременным. Уже несколько дней сотрудник Московского уголовного розыска Кривоносов, присланный на помощь Окской милиции, пытался внедриться в банду Бьяковского, но сведения от него поступали туманные, неточные. И хотя в записках, письмах, передаваемых через связного Савкова, Николай Кривоносов настроен был оптимистично, верил в успех, в управлении не разделяли его уверенности.

— Мне думается, — заметил Рябов, — он завел знакомство не с теми. Так в притоны Николай никогда не попадет.

— А может, он расшифрован, бандиты раскусили и используют его для обратной связи? Подсовывают ему липу, он передает ее нам, и мы бегаем, высунув язык, по его донесениям, как мальчики, — нервно проговорил Петухов.

Рябов, разминаясь, неторопливо поднялся из-за приставного столика, привычно поправил у переносицы очки. Семен Гаврилович был на редкость нетороплив по характеру, зато делал все прочно, наверняка. Следовал своей любимой поговорке: «Семь раз отмерь — один отрежь».

— Кривоносов расшифрован? Возможно. Но как? Это вопрос. Давайте на него ответим. Кто знал об операции? От кого могла просочиться информация к бандитам?

— Это все у нас впереди. Если в управлении засел предатель, то надо его немедленно выявить. Давайте приглядываться к каждому, кто знал о посылке Кривоносова в ресторан Слезкина. Кстати, нужно обезопасить второго разведчика, сузить круг лиц, знающих об операции вот до такого состава, — Максим Андреевич обвел рукой присутствующих.

Петухов с досадой кашлянул.

— От своих же обязаны скрытничать, — сказал он с раздражением, продолжая приглаживать расческой пшеничные густые усы, и тут же согласился: — правильное решение, о прибытии второго разведчика будем знать только трое.