Анна и Сергей Литвиновы - Несвятое семейство

Впрочем, она тут же себя успокоила. Никогда Рома – ее принц! – ничего подобного не сделает. Да и времена сейчас другие.

– Аленка, – однажды предупредил Роман, – у меня форс-мажор. Срочно вызвали на съемки. Завтра улетаю на Байкал. На неделю.

– Ой, как жаль! – расстроенно протянула девушка. – А я на послезавтра к врачу записалась. Думала, ты со мной пойдешь…

Он вздохнул:

– Ален, мне и самому не хочется ехать. Но я пока не Брэд Питт, график съемок диктовать не могу.

Говорил вроде искренне, но лицо довольное. Явно рад сбежать. И что она могла сделать?

В носу предательски защипало, девушка всхлипнула.

– Нет, стоп! Так не пойдет, – засуетился Роман. – Ты чего мне тут сырость разводишь? Я уезжаю совсем ненадолго. И привезу тебе, если хочешь… огромную банку икры!

– Фу!

– А кедровых орешков? Меда? Рыбки солененькой?

– Ничего не хочу. – Роль капризной беременной начинала Аленке нравиться. – Только цветочек аленький.

– Хорошо, будет тебе цветочек, – улыбнулся Роман. – А сейчас пойдем куда-нибудь в кафешку. Тебе обязательно надо поесть.

– Не буду.

– Ну, хоть чаю горячего выпьем, что-то ты совсем бледная.

– Вот ты пристал, – вяло отозвалась она. – Хорошо, пошли.

Кафешка на пути встретилась совсем убогая, даже без официантов – всю еду нужно было от стойки тащить.

Аленка, верная себе, ничего заказывать не стала. Только цедила маленькими глотками прежде любимый чай с чабрецом. И поражалась, до чего он невкусный.

А ночью проснулась от того, что ужасно болел живот.

Дочь терпела до последнего. Только на рассвете, совсем измученная, начала постанывать, и мама услышала, проснулась.

На серьезные разговоры времени не было, да дочь уже и говорить не могла, находилась в полузабытьи.

Постель была вся в крови.

Но мать боялась предположить страшное. Когда звонила в «Скорую», уверяла: у дочки, судя по симптомам, острый аппендицит или кишечная непроходимость.

Однако Аленку госпитализировали в гинекологию и сразу увезли на операцию.

Мать осталась под дверями операционной. Было достаточно времени осмыслить, что случилось. Десять, сто, тысячу раз себя упрекнуть, что невнимательна была к девочке. Что ничего не заметила…

Врач вышел к ней нескоро. Хмуро произнес:

– Где она достала лекарство?

– Ка…кое? – сглотнула мать.

– Мифегин.

– Что это? – опешила женщина.

– Не знаете? Народное название – «таблетка от беременности». Вызывает сокращение матки и изгнание плода. Отпуск из аптек строго по рецептам, разрешен к применению только в условиях лечебных учреждений. Врач должен был дать ей эту таблетку, врач – и контролировать процесс, в том числе с помощью УЗИ! Но ваша дочь, судя по всему, просто выпила лекарство дома. Дикость, несусветная, потрясающая халатность! Счастье, что мы ее спасли!!

– И… что теперь?

– Вытянули мы вашу девочку, – поморщился доктор. – Но придется долго лечиться. И детей она иметь больше не сможет. – Внимательно взглянул на женщину, упрекнул: – Вы приличная вроде дама, как же допустили такое?!

– Я…

– Да, – отмахнулся доктор, – я все знаю, много раз слышал! Вы работаете, вам некогда, вы были уверены, что дочка дни напролет проводит в библиотеке.

– Я… я могу ее увидеть?

– Пожалуйста, – пожал плечами врач.

Аленка вцепилась в ее руку, словно в последнюю надежду. Заговорила горячо, словно в бреду:

– Мамочка, я хотела этого ребенка, я решила его оставить! Это он, он все сделал! Он мне лекарство подсунул! Мы вчера пили чай, и мне еще казалось – у него очень странный, противный вкус! Но я даже подумать не могла!!! – Девочка горько разрыдалась. – Как он мог, как только он мог!!!

А когда слезы кончились, долго смотрела в пространство. Потом помотала головой, словно стряхивая с себя наваждение, и деловито произнесла:

– Какого цвета комбинезончик ты купила на выписку?

– Что?

– Синий, Степушке обязательно нужно синий, под глазки. Только никаких, я тебя прошу, пошлых голубых бантов, возьми просто на липучке. А ползунки я хочу светленькие, хорошо?

Дочкины глаза лихорадочно блестели. Коснулась своей груди, пожаловалась:

– Болит. Молоко, наверно, прибывает. Позови санитарку, скажи, чтобы Степушку мне принесли. Я хочу его покормить.

– Аленушка… – осторожно произнесла мать.

– Только не надо мне говорить, что я устала, – капризно надула губки дочь, – я хочу видеть своего сына! Прямо сейчас! – Приподнялась на постели, возвысила голос: – Эй, кто-нибудь! Принесите мне моего ребенка! Немедленно!