Оксана Обухова - Смерть – плохая примета

Потом поразмыслила и догадалась. Луиза Шефилова нарочно села за рабочий стол хозяина, она – столбила место. Показывая всем и каждому – я здесь надолго, я здесь хозяйка тоже. И работать буду там, где захочу, не там, где можно и удобно, а там, где нужно мне . Имею право, здесь все уже почти мое…

(Или она так была влюблена в своего Игоря, что, дотрагиваясь до вещей в его кабинете, скучала меньше?..)

Софья Тихоновна быстро подошла к письменному столу, оглядела ноутбук – розовой флешки ни в нем, ни рядом не было.

Трясущимися пальцами, прислушиваясь, не раздадутся ли за дверью шаги, начала один за другим выдвигать ящики стола…

Быстрее, быстрее! Так, здесь бумаги. Ручки, карандаши, скрепки… Флешки, диски!

Но ни одной розовой. Где же, где она ?!

Дверная ручка кабинета начала медленно опускаться вниз… Дверь чуть раскрылась…

Софья Тихоновна почувствовала, как разрослось до невероятных размеров сердце, подпрыгнуло в груди огромным кожаным мячом, затрепетало, удушая, у горла… Перед глазами понеслись огромные огненные круги… Чем, чем гувернантка сможет оправдать свое присутствие в пустом хозяйском кабинете?!

– Да, Николай, – раздался из-за полуоткрытой двери голос Туманова. – Сейчас спущусь… Сотовый где-то оставил, кажется, в кабинете… А? Ну, по звони.

Софье Тихоновне показалось, что, если сейчас, где-то в этом кабинете раздастся трель хозяйского мобильника, у нее случится разрыв сердца. Она скончается прежде, чем наступит позор…

Секунды неслись и множились… Дверь медленно ползла назад…

Откуда-то издалека раздался голос телефона.

– Вот бестолочь, – обругал себя Туманов, – в комнате Луизы оставил!

Прилично-мелодично чавкнул язычок английского запора, Софья Тихоновна сползла на кожаное хозяйское кресло… Подушки скрипнули под ее легчайшим весом и словно бы ударили под зад!

«Разведчица» вскочила так быстро, что чуть не потеряла сознание от резкой перемены положения тела.

Бежать, бежать! Вон, прочь из этой комнаты!

Ковыляя на подламывающихся ногах, боясь и в самом деле лишиться чувств, Софья Тихоновна выбежала из кабинета, спиной закрыла дверь, прижалась к прохладному дереву…

Какой кошмар! Какой ужас!

«Прав, прав был Вадим – чудовищная авантюра.

Как я могла?! Как вообще вообразила, что – смогу!»

Снизу, с первого этажа неслись громкие радостные голоса.

Они выступали кошмарным диссонансом с ощущениями пенсионерки Маты Хари…

Из комнаты Луизы, не заметив гувернантки, вышел Игорь Николаевич, прошел к лестнице…

Софье Тихоновне показалось, что это испытание ударило по темечку последней каплей, болезненно отозвалось во всем теле. Вслед за Тумановым она прошла к перилам, глянула вниз: гостей и хозяев в холле уже не было, голоса неслись из гостиной…

И вдруг, не совсем понимая, что делает, повернула обратно к комнатам второго этажа.

Вот так бывает. Человек считает, что исчерпал ресурсы стойкости, но получается совсем наоборот. Омытые испугом нервы способны выдержать еще. Еще немного, зайти за предел, совершить невероятное…

Софья Тихоновна быстро прошла по коридору, шаги печатались под барабанную дробь упрямого сердца, ноги почти перестали дрожать…

Вчера Луиза была в просторном платье с глубокими карманами. (По рассказам Марьи, именно благодаря ее совету – Игорь Николаевич отдает предпочтение женщинам в юбках – невеста кардинально поменяла брючные наряды на платья.) И если флешка где-то и есть, то в первую очередь в одном из этих карманов.

Софья Тихоновна на секунду остановилась перед дверью в комнату Луизы, глубоко вздохнула – проклятые огненные круги опять плясали перед глазами! – и нажала на вычурную бронзовую ручку.

Платье цвета спелой вишни лежало на подлокотнике кресла.

«Гувернантка» подошла к нему, трясущимися пальцами обшарила карманы: в первом пусто, во втором – есть! Сверкающая перламутром розовая флешка ярчайшей бабочкой перескочила в кармашек серого наряда няни. Точно такая же «бабочка», на всякий случай, заняла ее место…

Через пять минут Софья Тихоновна сидела за столом между Валерией и пустым стулом, украденная карта лежала в крутобокой керамической вазе возле витражной двери, под языком разведчицы-гувернантки грелась красная горошина нитроглицерина.

– Нуте-с, не будем ждать, – сказал Игорь Николаевич, – Михаил предупредил, что задержится…

За спинами сидящих за столом неслышно заскользили две горничные с большими блюдами, все разбирали закуски, приглашенный сомелье беззвучно открывал шампанское…