Михаил Серегин - В каменном мешке

– Боря, не стоит, – покачал головой Чистяков. – Метров пять или десять нас не спасут. Я понял, что ты хочешь поставить машину прямо под ними. Уклон большой, крыша скользкая. Не поможет.

Мостовой молча заглушил двигатель и вылез на снег.

– Оперативно-розыскной отдел? Это что же, уголовный розыск, что ли? – спросил Михаил Степанович, начальник отдела материально-технического снабжения, возвращая служебное удостоверение.

– Совершенно верно, – ответил лейтенант Яковлев, – теперь это так называется.

– Значит, не просто помер Кравченко, – задумчиво проговорил Михаил Степанович.

– Почему вы так думаете?

– А зачем бы вы тогда ко мне пришли? И зачем вообще этим заниматься милиции, если человек сам помер?

– Логично, Михаил Степанович, – улыбнулся Яковлев. – Значит, вы понимаете, какие вопросы я вам буду задавать, как непосредственному начальнику покойного?

Михаил Степанович молча развел руками, мол, понятное дело. Лейтенант одобрительно кивнул, достал блокнот и ручку.

– Скажите, сколько Кравченко здесь получал? – поинтересовался Яковлев.

– Ну, – замялся Михаил Степанович и почесал указательным пальцем свое лысое темя, – это, знаете ли, по-разному. У нас довольно сложная система оплаты. Гарантированный оклад у него – двенадцать тысяч. Есть еще различные бонусы, начисления, доплаты. В какие-то месяцы у него выходило пятнадцать, а в какие-то и под тридцать. Работником он был, конечно, толковым, в среднем меньше двадцати, пожалуй, и не зарабатывал.

– Ясно. А что он был за человек, этот Кравченко?

Михаил Степанович в глубокой задумчивости приподнял брови, отчего его лоб сложился в крупную складку. Побарабанив пальцами по столу и некоторое время не поднимая глаз на лейтенанта, он вздохнул и наконец ответил:

– Видите ли, э-э… простите, не запомнил вашего имени.

– Алексей.

– Ну, так вот, Алексей. Как бы это вам сказать. Когда человек живет и работает рядом с тобой, тем более что у нас работа очень напряженная, то как-то больше обращаешь внимания на его деловые качества.

– То есть вы не особенно задумывались над этим вопросом до сегодняшнего дня. Но ведь сталкивались же вы с Кравченко в неформальной обстановке? Какие-нибудь корпоративчики, дни рождения, Новый год, Восьмое марта, а? За рюмочкой, за столом?

– Вот тут-то вы, Алексей, и ошибаетесь. В нашей конторе это дело строго запрещено. В кабинетах мы не празднуем, да и в кафе не практикуется. Строгие у нас хозяева на этот счет. Официально поздравят – и все, а дальше, если хотите, то отправляйтесь за пределы и празднуйте. Но народ тяжел на подъем. Так что… – Михаил Степанович красноречиво развел руками.

– И все же?

– Вы, Алексей, знаете, что такое логистика?

Яковлев непонимающе взглянул на собеседника, но не стал перебивать ход его мыслей.

– Это, если хотите, управление запасами. Мой отдел имеет к этому самое непосредственное отношение. Существуют, конечно, и отдел логистики, и определенные планы, в соответствии с которыми мы осуществляем поиск и заказы, организуем поставки. Но нам приходится самим отслеживать динамику расхода, вносить коррективы, выходить с предложениями по корректировке автозаказов. Тут нужно очень многое помнить, держать в голове, четко организовывать и свой рабочий день, и взаимодействия с другими подразделениями. Так вот, Кравченко был очень скрупулезным человеком, дотошным, умеющим видеть и помнить каждую мелочь. А что касается общения с сослуживцами, то скорее всего это можно назвать как дистанцирование. Нормальный общительный человек, коммуникабельный, как это у нас называется, но близких отношений ни с кем не поддерживающий. Не могу сказать, да и никто, пожалуй, не сможет сказать, чем он жил, чем увлекался, что у него было на душе. Был неженатым, а когда и почему развелся, никто не знает. Есть у него женщина или нет – неизвестно. То же касается и личных друзей за пределами офиса. Хотя…

– Что? – насторожился Яковлев.

– Незадолго перед последней командировкой заезжал к нему один человек. Мне тогда показалось, что Кравченко был недоволен его визитом. Он его сразу уволок на улицу. Они в сторонке долго разговаривали и курили сигарету за сигаретой.

– А что за человек?

– Лет тридцати пяти, низенький такой, квадратненький, волосы ершиком. Я в окно на них глядел.

– Вас что-то заинтересовало или насторожило в этом визите?

– С чего вы так решили? Ах, да. Вы имеете в виду, что я на них долго глядел? Нет, просто меня несколько минут соединяли по межгороду с нужным абонентом, потом я ждал соединения с абонентом в офисе. Вот и пялился в окно с телефонной трубкой около уха.