Михаил Серегин - В каменном мешке

Закурив и проводив официантку оценивающим взглядом, Игорь решил, что она не стоит того, чтобы за нею увиваться. Молода еще, глупа. Вот если Алю найти, которую он с канатной дороги снимал, это да! Но в зале ее не было.

– Ну, и что ты по поводу всего этого думаешь? – задумчиво пробасил Мостовой, сложив на столе руки.

– Что тут думать, Боря? Ясно, что преступники нас боятся. Точнее, считают, что мы знаем о трупе и их запомнили, когда мимо проезжали.

– Значит, они пытались смыться, когда мы под обрывом с машиной разбирались. Тогда и увидели, что мы тело извлекли. Вот и решили лишить нас связи, чтобы мы раньше времени в милицию не сообщили.

– Может, и так. По крайней мере, ясно одно – преступники знают, что мы в курсе их дел. Это означает, что за нами будут наблюдать, как мы себя поведем. Значит, мы, Боря, должны вести себя так, как будто не подозреваем о том, что преступники все еще здесь, в «Джаловчате».

– Вот, исходя из этого, Игорек, нам завтра и надо вместе с директором разработать план действий.

– Разработать его надо сегодня. Раз этот директор такой, каким ты его охарактеризовал, то инициатива должна исходить от нас. Я предлагаю следующее. Скрытно осмотреть парковку отдыхающих. Может быть, и номера в памяти всплывут, хотя, честно, я тогда не обратил на номера внимания. Потом возьмем у Куракина списки отдыхающих, которые приехали на черных «Логанах», приглядимся к ним. Возможно, что и удастся опознать тех, кто тогда торчал на дороге около этой злополучной «шестерки». Ну, а дальше будем просто следить за подозреваемыми и не дадим им возможности скрыться, когда расчистят завал. Годится такой план?

– Это ты все правильно изложил, – согласился Мостовой. – Меня волнует факт уничтожения аппаратуры.

– Согласен. В нашем деле это белое пятно. Кто и как мог незаметно пробраться на второй этаж административного здания, открыть радиоузел и натворить там таких дел?

– Знаешь, что меня смущает, Игорек? То, что дверь была не взломана. В крайнем случае, ее отпирали отмычкой. И еще, на что я не обратил сначала внимания, а вспомнил только потом. Если в радиоузле все произошло только-только, то на полу должны были остаться следы мокрой обуви. Что же, преступник предварительно тщательно вытирал ноги или босиком шел?

– Думаю, что и то, и другое возможно, Боря. А еще есть вариант – преступник сидел в баре или катал шары на бильярде, а потом выбрал момент и проскользнул на второй этаж. Вот ноги у него и высохли за те несколько часов, что он находился в помещении.

– Это в том случае, – подхватил Мостовой, – если в деле не замешан кто-то из работников базы. И не факт, что это сделал именно мужчина.

– Ну, ты загнул, Боря! Прямо какая-то Лара Крофт – расхитительница гробниц.

Морозное утро заглянуло в окно номера. Чистяков открыл глаза и потянулся. Тело затекло от неудобного ложа, которое они сконструировали вчера с Мостовым для Игоря. Сам Боря удобно и сладко посапывал на диване, а Чистяков всю ночь корчился на двух сдвинутых креслах. Кресла были большими и широкими, но даже в сдвинутом положении не позволяли до конца вытянуть ноги. Конечно, комфортнее всего было сейчас Ольге. Одна на двуспальной кровати!

Игорь вспомнил о возникшей вчера ситуации, трупе, который лежит у них в «Газели», и настроение у него испортилось. Как было бы хорошо, если просто случился бы обвал на дороге! Вернуться нельзя, вынужденное безделье. Вот тогда бы он посвятил все отведенное случаем время на ухаживание за Алей.

Чистяков вспомнил ее, сидевшую на подъемнике. Выбивающиеся из-под шапочки чуть вьющиеся локоны темных волос, зеленовато-серые строгие глаза, чуть полноватые, как раз во вкусе Игоря, губы и ямочка на правой щеке. Она была особенно притягивающей. Именно ямочка на одной щеке, а не на обеих. Когда ямочки сразу две, то это придает девичьему лицу некоторую инфантильность, а Игорь не любил глупышек. Ему очень нравились девушки с характером, способные на поступок, на страстную любовь.

Еще Чистяков вспомнил, как он обвязывал девушку страховочной веревкой для спуска и пару раз случайно коснулся ее груди. Даже через теплую пуховую куртку он ощутил упругость и притягательность. Возможно, что это дорисовалось воображением, но ощущения были будоражащими и восхитительными. «Никогда я не женюсь, – обреченно и грустно подумал Игорь. – Они все такие разные, каждая хороша и волнительна по-своему. Никогда я не остановлюсь на одной, с которой мне хотелось бы провести рядом всю жизнь. Или я ее еще не встретил, или такой просто не существует».