Михаил Серегин - Без страховки

Несмотря на то что с Сергеем Ворониным Чистяков был знаком очень давно, с его дедом он познакомился только прошлой весной, через Ольгу Синицкую, врача их бригады. Отец Ольги, доктор медицинских наук, был хорошо знаком с профессором Ворониным и частенько приглашал его к себе на дачу, где, как это давно повелось, собиралась научная «богема» города. Правда, профессор Воронин был человеком немного замкнутым, не компанейским, потому бывал у Синицких редко. В то же время Никита Савельевич с большой охотой выступал с публичными лекциями, с удовольствием принимал приглашение на телевидение. Но тут, скорее всего, сказывалась его страсть к своей науке. Он любил много и со вкусом поговорить об истории и очень скучал, когда разговор в компании заходил на совершенно другие, чуждые ему темы.

Жили Сергей со своим дедом вдвоем. Никита Савельевич женился очень поздно и быстро развелся. Точнее, жена от него быстро ушла. Уехала куда-то на север, и получилось так, что Сергей постепенно остался жить у деда. Очевидно, мать к этому отнеслась спокойно, а многие говорили, что и с большой охотой. Это якобы помогло ей устраивать свою личную жизнь. Кажется, с каким-то солидным нефтяником.

Чистяков бывал в гостях у профессора Воронина и с Ольгой, а потом уже и один. Старый профессор как-то благоволил к молодому спасателю, который живо интересовался историей Северного Кавказа. Правда, этот интерес у Игоря был несколько прагматического характера. Чистяков, как и многие альпинисты, подвязался в летние сезоны ходить на «колымные» походы в горы. Водили группы иногородних туристов. Плата была не большая, но и не маленькая, учитывая зарплату горноспасателей. Чистяков раньше тоже промышлял такими экскурсиями, иногда гораздо успешнее своих коллег, потому что умел хорошо рассказывать и много знал.

– Ты где его нашел-то? – спросил Чистяков Маклакова, продолжая рассматривать кинжал.

– На Манхоре. Мы спустились с перевала в ущелье, там в камнях и нашел. Видать, река весной с верховьев принесла.

– Необязательно, – покачал головой Чистяков. – Хотя ничего утверждать не буду. Оставь мне его. Я завтра к Воронину-старшему схожу. Дед наверняка расскажет много чего интересного про такие кинжалы. Только вот почищу его, чтобы рисунок был лучше виден. Да и лезвие от ножен нужно освободить. – Чистяков повернулся к Мостовому, который нависал над его плечом и рассматривал кинжал с высоты своего гренадерского роста. – Борь, чем его лучше всего обработать, чтобы из ножен вытащить?

– Подумаем, – согласно кивнул головой Мостовой, – может, достаточно в керосинчике отмочить. А может, и нет. Если он несколько лет в воде пролежал, то мог так сильно проржаветь, что только ножны резать.

– Жалко портить вещь!

– Можно аккуратно по краю разрезать, а потом спаять. Видишь, – показал Борис пальцем, – здесь кованый шов. Заметно не будет, если аккуратно работать.

…С восьмидесятых годов Воронины жили в десятиэтажке улучшенной планировки. Тогда ветхий старый двухэтажный дом, в котором жил профессор, пошел под слом. А Воронину от администрации дали трехкомнатную квартиру. Посчитали, что такому заслуженному ученому в квартире нужен обязательно кабинет для работы. Комнаты, правда, были не все изолированными, а только одна, самая маленькая. В ней безропотно ютился внук Сергей. Профессор занимал зал и вторую смежную с ним спальню, но и этого ему, казалось, было мало. Обе комнаты и прихожая были заставлены самыми различными стеллажами, на которых стояли книги, лежали различные экспонаты, подарки и находки. Даже на кухне висело несколько книжных полок. Альпинистское снаряжение самого Сергея хранилось в основном на застекленной лоджии.

Чистяков позвонил старому профессору утром и напросился на встречу, намекнув об интересной находке в горах. Никита Савельевич немного замешкался, и Игорь подумал, что его звонок не очень обрадовал Воронина. Старик был со странностями, выражавшимися в резкой и непонятной смене настроения. Иногда он впадал в какую-то апатию, а иногда, наоборот, как будто махнув рукой на старческие болячки и хандру, вдруг загорался энтузиазмом, начинал говорить с таким азартом, что, казалось, молодел на глазах.

– Конечно, Игорь, о чем речь, приходите, – наконец ответил старый профессор. – Буду рад посмотреть на вашу находку. Это может быть очень интересным.

Судя по голосу, профессор чувствовал себя не очень хорошо. Но Чистяков, передав друзьям свой разговор с Ворониным, сказал, что, по его мнению, плохое самочувствие у стариков бывает чаще всего только от недостатка внимания к своей персоне. А физическое самочувствие у них всегда «не очень». Возраст. Синицкая Игоря поддержала. Она тоже считала, что лучшим лекарством для пожилого человека будет интересное и живое общение. С этим настроением трое спасателей и отправились в гости к известному краеведу.