Дафна дю Морье - Кукла (сборник)

Я была единственным ребенком и потому, вероятно, приобрела привычку прислушиваться к разговорам взрослых. Помню, пришла однажды из школы, как всегда, в своей гимназической форме с белой фланелевой блузкой и уродливой шляпкой, что болтается на резинке за спиной, и стала снимать в прихожей туфли. А рядом находилась дверь в столовую. Мы использовали столовую в качестве гостиной, потому что в той окна выходят на север. Вдруг слышу папин голос: «А как мы объясним Дилли?» Вообще-то зовут меня Дайлис, красивое имя, правда? Только почему-то все предпочитают Дилли.

По тону я сразу поняла: случилось что-то нехорошее. Да еще папа сделал ударение на слове «как». Будто они с мамой оказались в весьма затруднительном положении. Другая девочка на моем месте не обратила бы на это внимания и тут же забыла об услышанном или же зашла бы в гостиную и прямо спросила: «В чем дело?» Но я была слишком чувствительной и ранимой натурой, а потому осталась за дверью, стараясь расслышать мамин ответ. Мне удалось уловить лишь обрывок фразы: «Она быстро привыкнет и успокоится». Потом в столовой началось движение — наверное, мама встала с кресла, — и я поспешила к себе наверх.

Назревали какие-то события, означающие перемены для всей семьи. И из маминых слов стало понятно, что родителей мучают сомнения, как я их приму.

Я никогда не отличалась крепким здоровьем и в детстве то и дело сильно простужалась. Вот и в тот вечер болезнь еще не совсем прошла, а после подслушанного перешептывания родителей, вероятно, наступило ухудшение. Забившись в холодную маленькую спаленку, я без конца сморкалась, а когда пришло время спуститься вниз, глаза и нос покраснели и распухли. В общем, я представляла собой жалкое зрелище.

— Ах, Дилли! — забеспокоилась мама. — Что случилось? Насморк стал сильнее?

Папа тоже с тревогой смотрел на меня.

— Ерунда, — успокоила я родителей. — Просто весь день нездоровилось, а тут еще пришлось потрудиться над подготовкой к экзаменам, что предстоят в конце семестра.

Сдерживаться дальше не было сил, и я разрыдалась. Родители молча наблюдали за мной и, видимо, испытывали некоторую неловкость. А потом я заметила, как они переглянулись между собой.

— Тебе, дорогая, лучше отправиться в постель, — предложила мама. — Поднимись к себе, а я принесу ужин в спальню.

И тут я сорвалась с места, бросилась к маме и крепко ее обняла.

— Если с тобой или папой что-нибудь случится, я умру! — Этот поступок лишний раз говорит о моей чувствительной и легкоранимой натуре. Вот и все. И ни слова больше. Я вытерла глаза и улыбнулась. — Лучше я накрою на стол и принесу вам с папой ужин.

Мама бросилась помогать, но я и слышать не хотела. Решила показать, сколько могу принести пользы в семейных делах.

В тот вечер папа пришел ко мне в спальню, присел на кровать и рассказал о работе, которую ему предложили в Австралии. Если родители решатся на отъезд, меня придется оставить здесь на год, пока мама подыщет подходящий дом для нас троих. Я не плакала и не спорила, только покорно кивнула и прошептала:

— Поступайте, как считаете нужным, и не думайте обо мне.

— Все бы оно ничего, да только мы не можем уехать и оставить тебя, не удостоверившись, что вы поладите с тетей Мэдж.

Тетушка Мэдж — сестра отца, которая живет в Лондоне.

— Конечно, мы поладим, и скоро я привыкну к одиночеству, — заверила я. — На первых порах придется тяжело, ведь тете Мэдж на меня плевать. Всем известно: у нее множество друзей, и вечерами она привыкла весело проводить время. А это означает, что меня бросят одну в пустом доме, где повсюду гуляют сквозняки. Но на каникулах я смогу каждый день писать вам с мамой и тогда не буду чувствовать себя покинутой. Направлю все силы на учебу, вот времени для грустных мыслей и не останется.

Помню, папа расстроился. Бедняжка, он был такой же ранимой натурой, как и я.

— Почему у тебя сложилось такое мнение о тете Мэдж? — поинтересовался он.

— Да так, пустяки. Просто я имела в виду ее манеру вечно ко мне придираться и критиковать. Не стоит беспокоиться из-за таких мелочей. Ведь мне можно взять с собой безделушки и хранить в спальне? Так я буду чувствовать связь со всем, что люблю.

Отец встал и принялся ходить по комнате.

— Еще ничего окончательно не решено, — сообщил он. — Я пообещал директору компании подумать над предложением.

Я и не собиралась демонстрировать недовольство, а потому легла в постель и, уткнувшись лицом в одеяло, прошептала: