Наталья Солнцева - Полуденный демон

Лопаты с шумом вгрызались в почву, рядом росла куча земли. Подул ветер, и в разрыве облаков показалась полная луна. Рядом в кустах раздавались странные шорохи.

– Ну что, чуешь запах? – спросил бомж у своего напарника.

– К-какой запах?

– Трупный.

– Н-нет…

Яма углублялась, и вскоре лезвие лопаты ударилось о доски гроба.

– Есть, начальник, – глухо произнес бомж. – Че дальше-то?

Лавров посветил в раскоп, и то, что он увидел, заставило его наклониться ниже. Подошвы кроссовок поехали. Он схватился за ограду и с трудом удержался, чтобы не соскользнуть в могилу.

– Гроб, кажись, боком лежит… – изумленно протянул бомж. – Это че такое? Ась?

– Боком? – всполошился попрошайка и задрал голову, высматривая, как ему сподручнее выбраться из ямы. Он уже готов был бросить все и дать стрекача.

– Стоять! – рявкнул бомж, хватая его за вымазанную в земле куртку. – Куда?

– Гроб перевернулся… – в ужасе бормотал тот, пытаясь вырваться. – Значит… значит…

– Расчищайте землю, – тоном, не терпящим возражений, приказал Лавров. – Сейчас выясним, что к чему.

– Выпустите меня! – завопил попрошайка. – А-ааа-аа!

Он бросил лопату и выпученными от страха глазами уставился на боковину гроба, который к тому же оказался приоткрытым. В щель виднелись серые от сырости рюши подкладки.

– Заткнешься ты или нет? – разозлился бомж и замахнулся на товарища грязным кулаком.

– Не надо мне денег, ничего не надо… – скулил тот, вертя головой.

Теперь они с бомжем поменялись ролями. Попрошайка трясся от страха, а его напарник, напротив, обрел хладнокровие.

– Дай-ка сюда лом, начальник, – обратился он к Лаврову.

Тот подал ему железную палку, которой поддевали и выворачивали плиту. Бомж сунул лом в щель гроба и поднажал. Послышался треск и хруст ломающихся досок.

– Аа-ааа! А-а-а! – вопил попрошайка, карабкаясь вверх из ямы и обламывая ногти. – Аа-ааа-а!

– Пусто… – отпрянул от неожиданности бомж и выронил лом.

Тот глухо ударил по гробу, в котором действительно ничего не было, кроме подкладки, земли и какого-то мусора.

– А-аааа-ааа! – вопил попрошайка, неизменно срываясь вниз. Яма со скользкими от влаги краями не хотела выпускать его из своего жуткого нутра.

– Цыц, ты! Оглушил! – рявкнул бомж и поднял голову. – Дай ему руку, начальник!

– Погоди…

Лавров стоял, направив луч фонаря в могилу и не веря своим глазам. Гроб в самом деле был пуст…

Подмосковье. Поселок Роща

–Мама?

Марианна Ветлугина, держа в руках сборник «Арабских легенд», подошла к домофону, на экране которого виднелось хмурое лицо матери.

– Открывай…

Антонида Витальевна дернула на себя ручку калитки и оказалась на выложенной тротуарной плиткой дорожке, ведущей во двор.

Марианна поспешила ей навстречу.

– Что-то случилось? Мы вроде не договаривались…

– Ты моя дочь, – сердито поджала губы гостья. – Я должна у тебя разрешения спрашивать, приезжать мне или нет? Захотела увидеться, села на электричку, и вот я здесь. Обедом угостишь?

– Разве ты не на работе?

– У меня сегодня выходной. Ну, так и будешь меня держать во дворе?

Антонида Витальевна переложила сумку из руки в руку и поправила вырез пестрого летнего платья.

– Жарко. Голову печет, – сказала она, с вызовом уставившись на Марианну. – Приглашай мать в дом-то! Чего стоишь?

– Идем…

Марианна, гадая, что привело сюда родительницу, зашагала к крыльцу. Мать топала следом.

– Душа у меня болит, – бубнила она в спину дочери. – Сердце изнылось! Я ночами не сплю, все думаю, как ты тут одна мыкаешься… Следователь сильно допекает?

– Нет…

– Нашли убийцу Трифона?

– Ищут…

Антонида Витальевна решила подбодрить дочь.

– Я человека одного попросила помочь нам, – тоном заговорщицы сообщила она.

– Какого человека?

– Ты его не знаешь. У него связи в прокуратуре… и среди адвокатов. Он не даст тебя в обиду.

– Человек твой небось денег попросит?

– Что ты, Мариша, все деньгами меришь! – огорчилась мать. – Он по-дружески согласился уладить нашу проблему. Бескорыстно.

Марианна недоверчиво хмыкнула и пропустила гостью вперед, в светлый просторный холл.

– И кто этот Робин Гуд?

– Ой, котлетами пахнет! – воскликнула Антонида Витальевна, вешая на крючок сумку и приглаживая волосы.

Она не собиралась раскрывать карты и называть отца Мариши. Пусть дочка думает, что хочет. Главное – теперь есть кому за нее заступиться.