Евгения Михайлова - Совсем как живая

– Что ты говоришь! Ты была со мной, ты… И думала, что я способен на такое?

– Ты способен на многое. Давай не будем развивать эту тему.

– Но ты знаешь, что она выехала по паспорту убитой девушки?

– Да. И ты мне уже только что сказал, какой именно. Кто-то нашел убитую, взял ее документы, дал Ульяне, там был как раз загранпаспорт. Ей помогли все быстро оформить. Сказали, что девушку не ищут… Ее ищут?

– Кошмар! Убитых всегда ищут. Тех, кто живет по их документам, подозревают во всех грехах. Какой идиот предложил вам эту авантюру?

– Вася, давай закончим разговор. Мне стало нехорошо. Я больше тебе ничего не скажу. Это не моя информация.

Слава и Сергей сидели в палате Григория Сидорова, который категорически отказался писать заявление о налете на его квартиру, причинении вреда здоровью и об ограблении.

– Хотелось бы понять ваши мотивы, Сидоров, – сказал Слава.

– Тут нечего понимать. Мы почти коллеги. Я знаю, что вы никого не найдете, а я потеряю массу времени и нервов.

– Не очень логично и совсем непрофессионально. Дело не в том, что мы можем вас удивить и их найти. Дело в том, что, если не предпринимать никаких действий вообще, налетчики могут вернуться. Кстати, вы всегда открываете дверь, не спросив, «кто?» и не посмотрев в глазок?

– Я спросил. Они сказали, что соседи снизу, будто у них протечка. Я соседей не знаю в лицо.

– Такой вопрос, Григорий, – вмешался Сергей. – Вас не удивило, что грабители были слишком избирательны: взяли только телефоны, ноутбук? У вас много более ценных вещей.

– Значит, им нужны были именно эти.

– Уточним. К вам приходили за сведениями?

– Я этого не исключаю.

– За какой-то конкретной информацией?

– Возможно, да, скорее всего – да. У меня на носителях много разной информации. Я практикую, как вы, видимо, знаете.

– Столь жестокое избиение было способом получения каких-то сведений?

– Я отвечал уже. Нет. Я просто хотел отнять свои вещи и получил от них.

– Короче, мне надоело, Сидоров, терять на этот пустой разговор свое время и нервы, – заявил Слава. – Может, вы после нападения не обратили внимания на мое удостоверение. Я из отдела по расследованию убийств, мы оказались в вашем доме, потому что вели за вами наблюдение.

– Не понял.

– Поняли. Я сообщил вам о направленности нашего интереса в день нападения. Налетчики пришли за информацией об Ульяне Леонтьевой, которая с вашей помощью, скорее всего, выехала из России по загранпаспорту убитой Виктории Князевой?

– Я… Что-то слышал, не в курсе точно…

– Неправда. Тело Виктории Князевой найдено, опознано, ведется поиск убийцы или убийц. Вы звоните в Швейцарию и матери Леонтьевой. Подтверждаете ли вы, что помогли ее дочери таким образом уехать? Это вы снабдили Ульяну документами Князевой?

– Да…

– Может, расскажете сами, как у вас оказались эти документы, причем в день убийства или на следующий день?

– Звучит ужасно… На самом деле это в какой-то момент показалось мне удачной идеей. Мы дружим с Ульяной. Когда-то я за ней ухаживал, как многие, но, когда женщина говорит: «Давай останемся друзьями», нужно, я считаю, хвататься за этот шанс. И оправдывать статус друга. Ульяна попала в сложную ситуацию. Вам известно о том, что ее преследовал один человек?

– Да. Мы знаем кто.

– Он уничтожал ее возлюбленного, Димитриса Костаки, – здесь была не его территория. Тому пришлось уехать, на него покушались несколько раз. Ульяна не могла выехать, у Вадима, видимо, были информаторы в аэропортах, на вокзалах… Документы – это моя идея. Я подумал, что в какой-то морг могут привезти мертвую девушку, ну, подходящей внешности, возраста. Я вообще-то хотел договориться о подмене паспорта. Будто бы нашли мертвую Ульяну Леонтьеву, и все закончилось бы. Ульяна не вернулась бы сюда никогда. Этот сумасшедший ничего бы не понял. Но, когда такую девушку нашли, Мария, мать Ульяны, категорически потребовала, чтобы ее не выдавали за ее дочь. Я объяснял, какими последствиями это грозит, но она была непреклонна. Ее можно, конечно, понять: она мать… Вот это и было ошибкой, поэтому вы вышли на Ульяну и на меня, завели дело, о котором стало известно Вадиму.

– То есть вы уверены, что у вас были его люди?

– А чьи еще?.. Но я по-прежнему отказываюсь писать заявление. Теперь – тем более отказываюсь. С ним шутки плохи.

– Но у вас появились другие проблемы. Это убийство. Какое вы имеете к нему отношение, как узнали, что такая девушка есть, что она убита?