Дарья Истомина - Леди-бомж

— И это все?

— Нет. Когда мне было лет двадцать, я произвела еще одну попытку Он был немец, очень вежливый, тихий и всего лишь чуть-чуть выше меня. Масштабно я была уже перепугана и тщательно подбирала что-то близкое к собственным габаритам. Чтобы не испытывать ужаса, я очень сильно напилась Но он оказался джентльменом, ничего не понял и так и не решился воспользоваться моей не очень романтичной слабостью. Больше я не экспериментировала.

— Как же вы обходитесь?

— О, у меня богатое воображение… — засмеялась она. — Я не очень понимаю, почему я с вами откровенна. Это не имеет логики. Может быть, я вам просто немножко завидую? Меня волнует совершенно другое — что вы намерены делать со мной?

— В каком смысле?

— В смысле службы, работы, моего дальнейшего присутствия. У меня довольно странное положение. Официально — я никто. Шесть лет назад Нина Викентьевна подписала со мной довольно туманное соглашение, такой контракт, по которому я должна была исполнять функции как бы особо доверенной секретарши, исполнять ее приватные поручения, сопровождать в поездках… Если быть совершенно честной, в моих услугах она не особенно нуждалась. Полагаю, что ей было просто скучно и ей был нужен человек, с которым можно просто поболтать, не боясь, что эта информация пойдет дальше Допускаю, что ей нужен был такой точильный камень…

— Оселок?

— О да! На котором бы она оттачивала и шлифовала те комбинации, которые задумывала. Но ее больше нет. Срок нашего контракта истек года два назад Теперь у вас официальный статус, вы — жена! И если вы меня пошлете ко всем чертям, я не обижусь… Но я должна знать!

— А какая разница, с кем вы там что-то когда-то подписывали? — подумав, сказала я. — Теперь я ведь тоже — Туманская!

— Вы же неглупы, Лизавета. И прекрасно осознаете, что я никогда не смогу относиться к вам как к ней…

— Ну и плевать! — сказала я. — Нам же не в койке кувыркаться, а дело делать. А я еще со всех сторон — хромая! Так что мне без такого костыля, как вы, не обойтись! И нечего выпендриваться… На этом ставим точку, Элга Карловна! Я вас помыла и облизала, как родную… Теперь вы просто обязаны тяпнуть за мое здоровье и пожелать как успехов в труде, так и счастья в личной жизни… Как ни крутите, а у меня все ж таки свадьба!

Она моего веселья не приняла, посмотрела как-то странно и сказала угрюмо:

— Вы не очень-то доверяйте Симону… Не все ему отдавайте, оставляйте хоть чуть-чуть для себя.

— Она.. оставляла?

— Конечно.

— И он это знал?

— Конечно.

— Как же так? Муж и жена — одна сатана…

— Далеко не одна, — сказала Элга. — Есть логика интима и логика дела… И в вашем случае это особенно ясно. Вы хотя бы приблизительно представляете, что он задумал? К чему идет?

— Нет.

— Вот видите…

Приблизительно об этом уже глубокой ночью мне сказала и Гаша. Первой брачной ночи у нас не получалось, потому что уложить нас с Сим-Симом отдельно ото всех было просто негде. Детей стащили в одну из комнат, мужчины улеглись вповалку в «зале», жен-шины попритыкались кто где, а Элгу, Чичерюкина и охранников вообще раскассировали по соседским избам.

Я, конечно, крепко поддала, но хмель меня не брал, и я не могла заснуть и словно бы все еще куда-то бежала. Оделась потеплее и вышла из избы. Деревня лежала темная и тихая, где-то поодаль перебрехивались собаки. Небо очистилось, и черный купол его переливался и мерцал крупными звездами, которые отражались в темной воде проруби. В оконце баньки тускло светилось, и я заглянула туда.

Гаша уже вышоркала предбанник, стенки и лавки были сухими, а она сидела за столом и готовилась к гаданию. На столе лежало деревянное распятие, догорала толстая свечка из белого воска, а в глиняную миску была налита ключевая вода, в которой истаивали льдинки. Гаша, простоволосая, в теплой кацавейке на козьем меху поверх кофты, листала молитвенник, заглядывая в желтые трухлявые страницы сквозь сильные очки. Весь день я больше всего боялась, что она начнет выговаривать мне за Гришуньку, но как раз этого и не случилось. Однако она все время держалась как бы чуть в стороне и все основные хлопоты оставила Ефиму и даже набежавшим соседкам.

Я села рядом, приобняла ее за острые плечики и сказала:

— На кого гадаем?

— На тебя, задрыга… — отодвинулась она. Это гадание я знала. Оно называлось — «выливать воск». Это когда после молитвы и заговора расплавленный воск из освященной свечи выливается в воду, где он фигуристо, с загогулинами, мгновенно застывает, и судьба толкуется именно по этим фигурам и загогулинам.