Эд Макбейн: Златовласка

Белая патрульная машина с выключенными фарами и мигалкой стояла у обочины рядом с домом. В час ночи улица была объята сном. Я остановил машину и направился туда, где под голым апельсиновым деревом стоял Джейми и разговаривал с полицейским. В заливчике, который был сразу за домом, послышалось урчание рыболовного катера. На мелководье по эту сторону моста водилась кефаль, но на крючок она не шла, так что рыбаки, бороздя круг за кругом, выбрасывали сети.

Джейми выглядел бледным и подавленным. Ему было сорок шесть лет – на десять лет старше меня, – но в молочном лунном свете он казался гораздо моложе, а может быть, такое впечатление создавала его хрупкость. Он был в голубой тенниске, белых брюках и синих летних туфлях. Стоявший против него патрульный взмок: волосы прилипли ко лбу, под мышками рубашки темнели большие пятна. Он наблюдал за мной с того момента, как я вылез из машины.

– Я Мэттью Хоуп, – представился я. – Адвокат доктора Парчейза.

Сам не знаю, почему я сразу обратился к патрульному, а не к Джейми. Очевидно, подсознательно я с самого начала пытался взять Джейми под защиту, дав понять представителям закона, что являюсь юристом и никаких фокусов с правами клиента не потерплю.

– Значит, он вам позвонил? – спросил патрульный.

– Да.

– Когда, сэр?

– Где-то без четверти час. Минут десять назад.

– Я принял сообщение по радио всего пять минут назад, – сказал патрульный. У него это прозвучало как обвинение.

– Все правильно, – заметил я. – Сначала он позвонил мне. Я посоветовал ему уведомить полицию.

– Ничего, если я войду сейчас в дом? – спросил патрульный.

– Да, конечно, – глухо ответил Джейми.

– Если не хотите, можете не ходить со мной.

– Я бы предпочел… не ходить, – сказал Джейми.

– Хорошо, сэр, – сказал патрульный, неожиданно слегка коснувшись рукой плеча Джейми. После этого он осветил газон фонариком и легко зашагал к передней двери, переступая через трубы дождевальной установки. Луч фонарика высветил медную дверную ручку. Патрульный настороженно повернул ее, как бы ожидая, что дверь будет заперта, но дверь оказалась открытой, и он вошел внутрь.

Оставшись наедине с Джейми, я тут же начал:

– Я бы хотел задать тебе тот же самый вопрос…

– Это сделал не я, – отчеканил он, не дав мне договорить.

– Скажи мне правду, Джейми…

– Это и есть правда! – опять перебил он.

– …потому что, если это твоих рук дело, мне нужно знать это прямо сейчас.

– Это не я.

– Хорошо… А как ты думаешь, кто это мог быть?

– Не знаю, Мэтт… Просто не имею представления!..

– А почему ты позвонил мне, а не обратился сразу в полицию?

– Не знаю. Наверное… ты мой адвокат, Мэтт, наверное, я подумал… что-то относительно… Ну, я не знаю…

Еще одна патрульная машина деловито подруливала к обочине. Ни сирены, ни мигалки. Водитель выключил двигатель и вылез. Поддернув брюки, он не мешкая направился туда, где под голым апельсиновым деревом стояли мы с Джейми. Это был настоящий гигант. Во мне самом шесть футов два дюйма росту, [1]и вешу я сто девяносто фунтов, [2]но по сравнению с ним я вдруг ощутил себя карликом. На рукаве его рубашки были сержантские нашивки. А потел он еще обильнее, чем другой патрульный, – температура в этот день поднялась до девяноста двух градусов, так что сейчас было восемьдесят шесть, [3]да к тому же здешняя высокая влажность. Такая погода скорее подходила для августа, чем для последнего дня февраля.

– Сержант Хэскомб, – представился он, прикоснувшись к козырьку фуражки. – Кто тут вызывал полицию?

– Я, – отозвался Джейми.

– Ваше имя, сэр?

– Джеймс Парчейз.

– Я выехал, как только услышал сообщение по радио, – сказал Хэскомб. – Ферли все равно бы вызвал меня. Ферли – позывной пять, а я его начальник.

Казалось, при таких габаритах он испытывает неловкость, общаясь с людьми меньше его ростом. Он вытащил из заднего кармана носовой платок, снял фуражку и вытер лоб, затем спросил:

– Он сейчас внутри?

– Да, – ответил я.

– Простите, сэр, а вы?..

– Мэттью Хоуп. Я адвокат доктора Парчейза.

– Понимаю, – произнес он. – Что ж, извините, – добавил он и направился к двери. Прежде чем зайти в дом, он вытер околыш фуражки носовым платком. Несколько секунд спустя он вышел и стремительно направился к машине. По спине у него расползлись пятна пота, напоминавшие развернутые крылья летучей мыши. Я разглядел его, когда он потянулся за рацией: лицо его было мертвенно-бледным…