Наталья Солнцева - Следы богов

Он опустился в кресло, сложил руки на груди и погрузился в ожидание. Кто бы ни был непрошеный гость – Виссагор сумеет разгадать его намерения. Лживые речи, равно как и лживые мысли, не смогут ввести его в заблуждение…

– Если к тебе обратится некто Казаков, будь внимательна, – попросил Марат. – Меня интересует этот субъект.

– А как же врачебная этика? – усмехнулась Ангелина Львовна.

– Есть вещи, к которым не применимо это понятие.

С того памятного времени, проведенного на Памире [2], они стали бесконечно близки друг к другу.

Вернувшись в Москву, господин Калитин и доктор Закревская вели жизнь безумных любовников. Их отношения из дружески-теплых превратились в страстные и ненасытные, как будто в любую секунду могла грянуть разлука и разорвать их восторженные объятия.

«Я тебя совсем не понимал, – признавался Марат. – Я не знал, как любят земные женщины».

«Конечно… – шутила она. – Ты все еще был очарован Манфи, своей золотой царицей».

«Это прошло раньше, чем мы с тобой встретились», – возражал Марат.

«А вдруг все происходило лишь в твоем воображении?» – предположила Ангелина Львовна.

«Может быть, Лина, – не отрицал Марат. – Может быть… Мое прошлое – это золотой сон, только и всего. Забудь!»

Сегодня Марат ночевал у нее, а утром они захотели позавтракать в речном ресторане. Через круглые окна виднелись мутные воды реки, освещенные солнцем, закованные в гранитные берега.

– По коньячку? – спросил Калитин.

– Пожалуй…

Они заказали тунца и огромную порцию овощного салата. Коньяк закусывали лимоном.

– Ты запомнила фамилию?

– Казаков, что ли? – улыбнулась Ангелина Львовна. – Разумеется, дорогой.

– Когда я увидел этого Казакова, внутри словно колокольчик звякнул. Динь-динь! Марат, будь начеку! Динь-динь!

– Где он работает?

– В математической школе. Завучем.

– Должно быть, жуткий зануда. Не люблю педагогов. Я из-за этого бросила преподавать на кафедре психиатрии. Как представила себе, в кого я превращусь… брр-р! Ну когда же нам принесут рыбу? Очень кушать хочется.

– Еще по рюмочке?

Она махнула рукой.

– Ладно, давай. Буду совсем пьяная.

Официант принес наконец тунца, покрытого румяной корочкой. И салат. В окна, раздувая прозрачные занавеси, врывался свежий ветер с реки.

– Что беспокоит этого Казакова?

– По-моему, у него мания преследования, – объяснил Марат. – Считает, будто бы невеста хочет его убить. Я проверю, но…

– Невеста? Убить своего жениха? Она не африканка, случайно? Этакий Отелло в юбке.

– Нет, она русская. Генеральская дочка, между прочим.

– О-о!

– Работает в проектном институте экономистом.

– И откуда такой темперамент, чтобы до смертоубийства доходило?

Марат пожал плечами.

– Сам удивляюсь. Казаков выдвинул одну версию, но уж больно мудреную. Утверждает, что его бывшая жена уже убила одного человека. Некого Христофора Граббе, владельца реставрационной мастерской.

– Серьезно?

– Казаков твердит, что у нее раздвоение личности. А поскольку заболевание протекает в скрытой форме, с виду она вполне нормальная.

– Ты что-нибудь уже выяснил?

– Так… мелочи, – ответил Марат. – Например, в кафе, где она обедает, официантка рассказала мне странную историю. Будто бы Елена набросилась на незнакомого мужчину, избила его, порезала стеклом. Ни с того, ни с сего. И еще. Христофор Граббе действительно убит, причем в тот же день, который назвал мне Казаков. Он уверен, что старика прикончила Лена.

– Кто такой Христофор Граббе?

– Одинокий старик. Он реставрировал мебель, картины и прочую дребедень, не особенно ценную. Кому понадобилось его убивать?

– Родственники, наследство?

– Наследства никакого, кроме разного хлама. Помещение под мастерскую он арендовал.

– А квартира?

– Комната в коммуналке. Родни тоже раз, два и обчелся. Племянница, дочь покойной сестры Граббе, – единственная наследница. Проживает на Неглинной улице, муж – бизнесмен средней руки, торгует автомобильными запчастями. На хлеб с маслом хватает. Богатым дядюшку Граббе не назовешь. Зачем им его убивать?

– А Лене зачем?

– Вот и я думаю зачем, – вздохнул Марат. – Хотел бросить это дело, не вышло. Внутренний колокольчик помешал. Звенит и звенит. Динь-динь! Просыпайся, Калитин! Труба зовет!

– Тебя это касается? – заволновалась Ангелина Львовна.

– Как сказать? Наверное, да, раз я согласился помочь Казакову. Доля правды в его словах все же есть. Вот ты мне скажи, бывают женщины-маньяки?