Владимир Монастырев - Свидетель защиты

— Это надо доказать, что он стрелял. Может, и не он.

— Никому-то вы не верите, никого не уважаете, — говорит заседатель осуждающе, — и вот вам результат.

— Я должна всех уважать, — в голосе у Клавдии Михайловны слезы, — а меня никто? Всякие сплетни про меня распускают, воровкой крестят и по-всякому, а я их уважай? Пусть они меня попервах уважают, а потом я их…

— Вы предлагали взятку Ивану Соколову, — спрашивает судья, — за то, чтобы он сказал, будто выстрел был случайный?

— Не предлагала.

Судья листает дело, находит показания Вани Соколова.

— А он утверждает, что под вечер, в день убийства, вы его вызвали из дома и уговаривали дать показания, которые бы смягчили вину Николая Чижова, вашего сына, и обещали хорошо отблагодарить.

— Брешет, — лицо Клавдии Михайловны становится жестким и непреклонным, — ничего я ему не обещала.. Просила говорить правду, как было, лишнего на Николая не наговаривать.

— А почему он стал бы наговаривать?

— Мало ли почему. Чтобы засудили Николая.

— Кто же в том заинтересован, чтобы засудили вашего сына?

Клавдия Михайловна сделала движение, будто хочет повернуться влево, где сидят Спицыны, но не повернулась.

— Есть такие, — она смотрит в пол, и мелкие морщины на ее лице деревенеют. Сейчас она очень похожа на бабку Семеновну.

Ваню Соколова сержант пригласил вслед за Клавдией Михайловной. Он подтвердил свои прежние показания:

— Да, обещала отблагодарить и просила не говорить на Николая лишнего.

— Не говорить лишнего или сказать, что выстрел был случайный? — уточняет судья.

— Не говорить лишнего, — повторяет Ваня.

В задних рядах, где сидит молодежь, кто-то прыскает в кулак: Ваня и здесь вызывает у них смех, хотя ничего смешного не говорит.

— Расскажите, как это произошло, — предлагает судья.

— Ну, вышел он из дома…

— Нет, нет, — говорит судья, начните пораньше. Как вы оказались возле дома Чижовых?

— Ну, как, пришел к Николаю, мы собирались в этот день поехать купаться.

— Кто «мы»?

— Николай, я и Володя Спицын.

— Итак, вы пришли…

— Я пришел, а Володька уже там, сидит на старой кровати. Я опросил: «Где Николай?» Он говорит: «Сейчас выйдет». Я сел рядом. А Николай из окна выглянул в это время…

— И наставил на вас ружье, — подсказал судья.

— И заставил ружье.

— Потом?

— Потом он вышел из дома. С ружьем. Сказал: «Пойдем на гору постреляем, а после поедем купаться».

— Значит, и Спицын собирался с вами идти, а потом ехать купаться?

— И Спицын.

— Они не были в ссоре, Владимир Спицын и Николай Чижов?

— Да нет, не были.

— Были! — выкрикнул Спицын-старший. — Были в ссоре, и ты не выгораживай своего приятеля.

Судья постучал карандашом по графину, призывая Спицына к порядку.

— Так как же, были они в ссоре или нет? — обратился он к свидетелю.

Ваня пожал плечами.

— Мы и перед этим втроем ездили купаться, никакой ссоры не было.

— А раньше, зимой?

— Зимой не знаю, мы редко собирались.

— Почему?

— Холодно, а из подъезда стали гонять: шумите, говорят, мешаете.

— Что же было дальше? — продолжал судья. — Николай Чижов вышел из дома с ружьем.

— Вышел с ружьем, переломил его и заложил в стволы патроны…

— И запер стволы?

— Нет, так и оставил открытыми и подошел к нам.

— Как он держал ружье?

— Под рукой, стволами вниз. Подошел и стал против Володьки.

— Близко от него?

— Почти рядом. А Володька говорит: «Убери ты свое ружье». А Николай спросил: «Боишься?» Володька говорит: «Боюсь» — и хотел рукой отвести стволы. И тут раздался выстрел.

— Он что же, схватился рукой за стволы или ладонью хотел их отвести?

— Может, и ладонью, я как-то не заметил. Только услышал выстрел, и Володька крикнул: «Что же ты наделал, ты меня убил».

— Что было потом? Как вел себя Николай Чижов?

— Он бросил ружье и побежал к гаражу, вывел машину и уехал.

— Куда?

— Он крикнул: «Еду за скорой помощью».

— Вы не замечали в поведении Николая Чижова чего-нибудь странного последнее время? — спросил заседатель.

— Чего странного? — не понял Ваня.

— Чтобы он был задумчив, мрачен?

— Нет. Он был веселый последнее время, гонял на «Москвиче»…

— А к Владимиру Спицыну как он относился? Почему именно к нему он подошел с ружьем, а не к вам?

— Володька боялся ружья, вот он и наставлял на него.

— Пугал?

— Для смеху, шутил…

— Хорошие шуточки, — осуждающе сказал заседатель.

— Не шутил, а угрожал, — крикнул Спицын-старший.