Лев Портной - 1812. Год Зверя. Приключения графа Воленского

— Да, он прав, — промолвил государь. — Без сомнения. Знаете ли вы, Андрей Васильевич, что я запретил любые переговоры с Наполеоном и с его представителями до тех пор, пока последний иностранный солдат не окажется за российскими пределами? Балашов — вот последний парламентер, которого видел Наполеон! Более того, мы не остановимся до тех пор, пока не отстраним Бонапарта от власти. В этом мире нам сделалось невыносимо тесно. Либо я, либо он.

Вероятно, по моему лицу пробежала тень. Александр Павлович на мгновение умолк и спросил:

— Что-то не так, Андрей Васильевич? Вы как-то странно смотрите. Словно вы не согласны со мной.

— Могу ли я осмелиться дать вам совет, ваше величество? — попросил я.

— Извольте. На то вы и нужны, чтобы советовать.

В голосе его величества не было сарказма, он смотрел на меня с дружеской теплотой. Осмелев, я произнес:

— Ваше величество, я бы советовал вам в переговорах с Бернадотом занять совершенно противоположную позицию.

— Что значит — противоположную?

— Ваше величество, он хотя и твердо решил подписать союзный договор с Россией, но до конца будет делать вид, что не согласен на подписание, и постарается поставить свою подпись, только добившись серьезных уступок с вашей стороны.

— А каких уступок он хочет? — спросил государь.

Теперь в его голосе звучала уверенность в том, что мне

известны все потаенные мысли шведского кронпринца.

— Во-первых, Бернадот опоздает на встречу с вами в расчете показать, что не придает договору важного значения. А во-вторых, взамен на подписание договора он попросит вернуть Швеции Великое княжество Финляндское.

— Вот уж дудки! — неожиданно по-простецки воскликнул император.

— Так вот, ваше величество, — продолжил я, — вам и следует в разговоре с Бернадотом сделать вид, что вы крайне удручены успехами наполеоновской армии и намерены вступить с Наполеоном в переговоры, чтобы его армия остановилась на достигнутом…

— Да вы соображаете, что говорите?! — вскипел государь.

Он вновь вскочил из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. Я поднялся и следил за государем, поворачиваясь вслед за его перемещениями. Но отступать было нельзя.

— Осмелюсь продолжить, ваше величество.

— Продолжайте! — Император махнул рукой с таким видом, словно говорить мне осталось ровно до той секунды, как за мною явится конвой.

— Ваше величество, вы сможете предложить шведскому кронпринцу такие уступки, от которых он и сам откажется. Таким манером вы добьетесь от него подписания союзного договора, не дав ничего взамен. Если вы внушите ему, что намерены вступить в переговоры с Наполеоном, он и сам откажется от Финляндии, лишь бы убедить вас сражаться с Наполеоном до победного конца…

— Почему вы так в этом уверены? А что если он развернется и отправится заключать союз с французами? — в голосе государя зазвучало раздражение.

— Нет-нет, ваше величество! После победы графа Витгенштейна Бернадот уже свыкся с мыслью, что навсегда избавится от влияния Наполеона. И расстаться с этой идеей ни за что не захочет! Уверяю вас, он откажется от притязаний на Финляндию взамен на ваше обещание бить Наполеона до победного конца. Кроме того, ваше величество, в Великом княжестве Финляндском стоят наши войска в количестве тридцати пяти тысяч человек.

— И что? — Государь нахмурился и посмотрел на меня с подозрением.

— Осмелюсь опять посоветовать, ваше величество. Предложите эти войска Бернадоту в помощь для войны с Данией!

— Война с Данией?! Да вы с ума сошли! Я не успеваю подивиться одному вашему совету, как вы выдаете следующий — похлеще предыдущего!

— Ваше величество, Бернадот наверняка откажется от военной помощи. Мало того, он возьмет на себя обязательство не покушаться на Финляндию, а взамен предложит вам перебросить русские войска из Финляндского княжества к Витгенштейну. Таким образом, он получит дополнительную гарантию, что Наполеон не доберется до Швеции.

Я замолчал. Несколько мгновений мы провели в тишине. Государь, вернувшись к столу, продолжал беззвучно барабанить пальцами по столешнице. Наконец он произнес:

— Это все?

— Все, ваше величество. Хотя, положа руку на сердце, могу сказать, что есть еще одна идея на случай, если Бернадот затребует каких-нибудь неприемлемых уступок.

— Так не тяните же, Андрей Васильевич! — воскликнул государь.

— Должен предупредить, ваше величество, что эта идея покажется вам совершенно невообразимой.