Алексей Биргер - Тайна волжской Атлантиды

- Все так, - сказал Павел. - И отдуваться им придется... - он мотнул головой. - А все-таки интересно, кто и когда спрятал этот клад? Что это был за человек?

- Мы так решили, что это с Ярославским мятежом связано! - сказал Ванька. И рассказал нашу версию.

- Да, хорошая версия, - сказал Алик. - Но ведь и другое могло быть, что угодно...

- Мы ещё попробуем покопаться, кто жил в этом доме, - сказал я. - И, может, что-нибудь выясним.

- Что ж... - Павел поглядел на часы. - Давайте спокойно, без напряга, поплывем к колокольне. Когда доберемся до нее, у нас будет более чем достаточно светлого времени, чтобы заснять все, что мы захотим. Мы с Сергеем управляем яхтой, ребята убирают со стола и моют посуду... а Алик сегодня только руководит.

- Поруковожу с большим удовольствием! - откликнулся Алик.

И мы поплыли к колокольне. На полпути к ней в кармане Алика запищал "мобильник" - Алик теперь держал его включенным.

- Да?.. - сказал он. - Да, все замечательно... Нет, с нами все в порядке... Но в Рыбинске мы сегодня не появимся, завтра утром. Мы сейчас ближе к Череповцу, плывем снимать затопленную любецкую колокольню, и где-нибудь там остановимся на ночлег, чтобы завтра пуститься в обратный путь... Да, конечно... Но тогда мы... - он притянул к себе атлас судоходных путей и быстро его перелистал. - Тогда, лучше, мы просто подойдем к устью Пачаи и встанем у Рощина. На карте указан большой причал в этом месте. Местечко для нас там, думаю, найдется. И вам получается намного ближе, без лишних крюков... Да, всего доброго, - он отключился от связи. - Это Степанов, - сообщил он. - Уже в пути. Летит во всю прыть, чтобы поглядеть, что за клад мы выловили. Ну, где мы договорились встретиться, вы слышали.

- Представляю, как Степанов отпадет! - сказал Ванька.

- Да уж... - процедил Сергей - совсем как Папанов в "Двенадцати стульях".

До устья реки Пачая мы добрались уже в сумерках. И, действительно, обнаружили там неплохой причал. Пока мы готовили ужин, совсем стемнело. И так уютно было сидеть на мягко покачивающейся яхте, в теплом свете лампы под потолком, и смотреть, как фонари, зажженные на носу, на корме и на мачте, отбрасывают золотистые отблески на маслянисто черную воду и на причал. Даже разбитый иллюминатор не мешал нам, потому что ночь была теплой, вот только мелкой сеткой мы его затянули, чтобы комарье не слеталось.

Сергей поставил в видеомагнитофон пленки, отснятые им за сегодняшний день, и мы их проглядывали. Павел, как всегда, делал какие-то пометки.

Заодно мы достали драгоценности, опять или любовались, обсуждали, что делать. Было уже совсем поздно, когда мы услышали шум машин - именно машин, а не машины - на дороге к пристани, и визг тормозов. Потом по пристани затопали тяжелые шаги. Мы выглянули в иллюминатор и увидели не только Степанова с охраной, но и...

- Отец! - заорали мы с Ванькой.

- Папа! - завизжала Фантик.

Да, приехали и наш отец, и дядя Сережа Егоров. Степанов оповестил их, что у нас происходит нечто необыкновенное, и спросил, не хотят ли они прокатиться вместе с ним. Они, естественно, помчались.

- Ладно, показывайте, какую вы там рыбу поймали! - сказал Степанов. И загоготал. - Встряхнули меня так, как давно никто не встряхивал, так надо знать, с чего!

Мы открыли ларчик.

Наступила долгая тишина.

Потом отец сказал:

- Вот это да!

- Умереть! - сказал дядя Сережа.

А Степанов сказал:

- Мамочки!.. Да за это и впрямь могли пришить!

- А вы бы видели, как они мне идут! - вмешалась Фантик.

- Представляю... - пробормотал её отец, и все засмеялись, а Фантик смутилась.

- Ладно! - сказал Степанов. - Валяйте полную историю.

Мы "вывалили" полную историю, рассказывая наперебой. И можете вообразить, какое впечатление она произвела.

- М-да! - Степанов почесал в затылке. - И что теперь с этим делать?

- Вообще-то, это не общий клад, а Борькин! - заявил Ванька. - Борька сам его нашел, сам у этого бандита отбил, поэтому тут делить нечего! Как он решит, так и будет!..

- Я не о том... - Степанов созерцал драгоценности. - Такой клад не присвоишь. Точно посадят. Или такими налогами обложат на приобретение, что придушат. Этому место в музее или в этой, Грановитой палате, а нам... не по Сеньке шапка.

- Но действительно клады надо сдавать государству? - спросил я. - И чем это считать - кладом или произведением искусства? Потому что, вон, где-то писали недавно, что человек бесценную картину вот так же в старом доме нашел - и она у него осталась, и никто не придирался. А ведь это все равно что картина - сразу видно, что настоящие художники делали!