Алексей Биргер - Тайна знатных картежников (Приключения в стране озер - 2)

У меня перехватило дыхание. Вот оно! Я уцепился за ключевое слово! Конечно, два монаха! Которых так тянуло к нашим подвалам! Под своими длинными рясами они могли спрятать все, что угодно, включая короткие стрелы и компактные самодельные арбалеты, и даже довольно длинные луки! Да ведь и Степанов упомянул, что его "взяли на пушку" - то есть. Обманули за счет внешнего вида!

Теперь я мог живо представить всю сцену.

Степанов, конечно, заметил пару монахов - но не насторожился. Не насторожился даже тогда, когда они - или один из них - полезли на дерево, хотя и удивился, наверное. "Все ясно, - решил он. - Попы заблудились и в отчаянии полезли на дерево, чтобы разглядеть, в какой стороне от них пристань, в какой город и все остальное. Ну и пусть их!" Может и похихикал, издеваясь над неуклюжими движениями монахов, которым, конечно, в их длинных рясах совсем несподручно лазить по деревьям.

Он и его люди с нетерпением ждут, когда монахи "провалят", чтобы они не сделались ненароком ненужными свидетелями... И вдруг!.. Летят огненные стрелы - Степанов "вырублен" от изумления и ярости - живо могу представить себе его перекошенное ошеломлением и бешенством лицо - его мощный рев насмерть перепуганные монахи, которые и заподозрить не могли, во что они собираются вляпаться - и вот они лежат, крепко связанные, на дне катера, все ещё не в силах осознать до конца, что с ними произошло, а Степанов продолжает сыпать во все стороны отборными ругательствами, злой до чертиков, что его провели "два паршивых попика"...

Представив все это в, так сказать, жизненную величину и со всеми яркими подробностями, я не смог удержаться от хохота. Я повалился на ближайшую скамью. Потому что не мог идти, а проходившие мимо с большим подозрением косились на меня, пока я ржал, и подвывал, и всхрипывал, и всхлипывал, и дрыгал ногами.

Затем мой смех оборвался так же резко, как и начался. Я подумал о Пижоне. Мы считали за данность, что его похитил Степанов. Но так ли это? Если Степанов играл честно и только старался помочь, а вот монахи пытались нам напакостить... То, получается, если Пижон что-то знал, то именно монахи были его конкурентами, и именно для них имело смысл схватить Пижона - либо чтобы устранить конкурента, либо чтобы выпытать из него то, что они ещё не знали. Да, монахи в роли похитителей выглядели теперь намного вероятней, чем Степанов. И тогда снимался вопрос об этой неувязке со временем, так меня смущавший. Допустим, монахи остались на острове, зная, что вот-вот должен приехать на паромчике их главный конкурент... Почему они не схватили его по пути к нашему дому, чтобы не дать и словечком перемолвиться с отцом? Да потому что три четверти пути его сопровождал Топа, спохватился я! Монахи успели достаточно познакомиться с нашим псом, чтобы не рискнуть и близко подойти к человеку, которого тот охранял... Но, если монахи схватили Пижона, то что они с ним сделали? Заперли в каком-нибудь заброшенном амбаре, вот что! И, если так, то Пижон сейчас томится там, беспомощный, страдающий от голода и жажды - потому что его похитители попали в лапы к зверю покруче их самих!

В любом случае, путь к спасению Пижона лежит через офис Степанова.

Я встал со скамьи и отправился дальше разыскивать моего брата. У меня было что ему рассказать, и он никак не сможет издеваться, что я только зря потратил время, не застав отца Василия дома! Наоборот, ему останется только завидовать моим приключениям и открытиям, которые мы могли бы сделать вместе, если бы не его идиотская упертость в обожаемые им аттракционы!

Два или три раза обойдя весь парк, я в конце концов нашел Ваньку в тире: приклад духового ружья плотно прижат к его плечу, левый глаз смешно прищурен. Он старался выбить достаточно очков, чтобы выиграть свою голубую (или, если быть, точным, ярко-желтую с коричневыми ушами и брюхом) мечту: огромного плюшевого медведя. Я тихо встал рядом с ним и вгляделся в концентрические круги его мишени. Насколько я мог разобрать, он уже выбил очень неплохой счет, но до плюшевого чудовища ему ещё оставалось порядка ста двадцати очков - то есть, двенадцать попаданий в десятку, или не меньше пятнадцати менее точных выстрелов. А у Ваньки оставалось всего три пульки на жестяном блюдечке и одна в ружье. Сколько денег он уже просадил в тире и сколько пулек израсходовано зря - оставалось только гадать.

Ванька нажал курок, раздался гулкий хлопок. В зоне восьмиочковых попаданий появилась ещё одна дырочка. Да, для своего возраста мой брат стрелял очень и очень недурно, но все-таки до снайпера ему было ещё далеко.