Алексей Биргер: Зола

- Я не пыжился перед тобой, - Стасик подошел к ней вплотную. - Я, может, чепуху всякую нес, но я... Ты знаешь, когда ты мне позвонила и сообщила о смерти Катьки... Не знаю, почему, но я словно ждал этого... То есть, я не хочу сказать, будто ждал Катькиной смерти. Тем более, такой жуткой. Но я ждал какой-то развязки. Ну, было чувство, будто я в сумасшедших гонках участвую, и мою машину вот-вот занесет. Или... когда ты летаешь во сне, и вдруг зависаешь в воздухе, который становится таким густым и вязким, и тянет вниз и вниз. И ты готов на что угодно, лишь бы тебя перестало тянуть к земле. А потом... Потом ты уже хочешь приземлиться, даже если при этом сильно расшибешься, но уже не можешь сдвинуться ни туда, ни сюда. Воздух такой, слишком плотный, понимаешь? И тут лучше поскорее проснуться, чем вот так висеть. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь крикнул, разбудил меня... И почему-то больше всего хотелось, чтобы это была ты!

- Почему именно я? - спросила Вика.

- Потому что ты не представляешь, как я любил Катьку! Когда я видел её, мне становилось дурно, у меня голова кружилась! Это было как судорога, понимаешь? И хотелось кусать себя, выкинуть что-нибудь отчаянное, только бы эта судорога прошла! Твой голос по телефону... Он вонзился в меня как иголка... Как, знаешь, иголку или английскую булавку втыкают в сведенную судорогой мышцу, чтобы отпустило! Вот это ощущение - и мучительной боли, и одновременно освобождения - и было ощущением, которого я так ждал! И оно пришло от тебя, понимаешь, и я хотел, чтобы оно пришло только от тебя!

- Хотел - и дождался, - сказала Вика. - И что ты предлагаешь теперь?

- Не знаю, - Стасик подошел к подоконнику, поглядел в окно, упершись в подоконник сжатыми кулаками. Без бинокля, он видел только общую панораму: автобусы, будто игрушечные, фигурки на аллеях - особенно яркое и торжественное скопление этих фигурок, похожих на человечков из наборов "Лего" - раньше бы сказали, "на оловянных солдатиков", но пластик вытеснил олово, а сборные фигурки - цельных и литых. - Теперь мне стыдно. Мне стыдно, что я хотел этого освобождения - будто Катькиной смерти хотел. Ведь мертвых любить нельзя... Но кто сказал, что нельзя? Можно, ещё как можно! И ещё мне стыдно, что я хотел этого стыда. Но не так, честное слово, не так!

- А как? - спросила Вика, поворачиваясь и облокачиваясь о подоконник рядом с ним. - У тебя, похоже, из-за Катькиной смерти совсем мозги поехали. "Стыдно, что стыдно"... Это ж надо придумать!

- Я знал, что тебе это покажется бредом, - хмуро проговорил Стасик. Наверно, и пытаться объяснить не стоило.

- Еще как стоило! - она положила руку ему на плечо. - Договаривай. Честное слово, я не смеюсь. Я тебе самому хочу помочь разобраться.

- Да нечего тут разбираться! - выпалил Стасик. - Ты не знаешь всего!

- Так расскажи - и я узнаю, - теперь она прильнула к нему, легонько провела пальчиком по его щеке, придав лицу по-матерински сочувственное выражение. Он отпрянул как ошпаренный, и она спросила. - Это связано со мной?

- Да, - хрипло ответил Стасик.

- Понимаю... - она поджала губы, чтобы сдержать улыбку. - Тебе казалось, что я нравлюсь тебе больше, чем... ну, чем дозволено? Так нравлюсь, как парню, влюбленному в другую, не должна нравиться ни одна девушка, кроме его единственной, от которой голова кружится?

- Меня к тебе... влекло, - сказал Стасик.

- И сейчас влечет? - как бы рассеяно поинтересовалась она.

- Да. Сейчас даже больше. Вот что самое дурное. Понимаешь? Сейчас, когда там, на кладбище, вот-вот подойдет автобус... И стоит мне подумать о Катьке, которая сейчас... там, как меня ещё больше тянет к тебе!

- Ну, знаешь... - она разглядывала его, словно увидев впервые, а потом сказала тоном взрослой опытной женщины - из популярных изданий она нахватала немало ценного о стрессах и психологии вообще. - Это у тебя от шока. Такое бывает. И, вообще, ты извини, но когда человека тянет от мертвого и холодного к живому и теплому, то это вполне объяснимо, пусть и кажется ему противоестественным и стыдным.

- Говорю тебе, не только в этом дело! - Стасика прорвало. - Я... - он сглотнул. - Я знал, что у нас с Катькой не сложится. Ты ведь... Ну да, чего там говорить. Представляешь, как все было. И мне хотелось вырваться! Все разрушить одним махом, понимаешь? Ты была её подругой. Вот я и подумал... Я подумал, что, если пересплю с тобой, то это и станет тем ударом, который разнесет все вдребезги! После этого я сам - я сам, понимаешь - и близко к Катьке не подойду, даже если она готова будет меня простить. Как я прощал...