Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение

– Одиннадцать лет.

– Как это отразилось на ее взаимоотношениях с людьми? – Верити взяла со стола очки.

Ужасно, когда тебя подвергают такому давлению ради бизнеса.

– Обращение с ней Майкла Кохрана, несомненно, схоже с ее отношениями с отцом. Но Майкл немногим старше ее, более опытный и уверенный, он просто боготворил ее. Он был красив, весел, заботлив, как ее отец, но много работал и многого достиг в своей профессии, в то время как ее отец нигде долго не задерживался. Поэтому она считала, что Майкл совсем другой. Только по прошествии десяти лет их супружества на повестку дня встал вопрос о его пьянстве и изменах.

Мы продолжали разговаривать. Я проголодалась, но Верити не предложила даже воды. Она продолжала задавать вопросы, а я отвечала, излагая самые интересные, на мой взгляд, факты.

Во время одного из моих ответов она прикрыла глаза, а когда я закончила, уставилась на меня и спросила:

– Какой возмутительный, дурной или неприятный момент вы не собираетесь включать в свой очерк?

– Что Майкл Кохран снова пьет и оплакивает потерю Касси, но не находит ничего лучшего, чем плакаться интервьюеру в жилетку.

– И вы не вставите это в очерк? – Верити удивленно подняла брови.

– Могу вставить ту часть интервью, где он упоминает, что отчаянно скучает по Касси.

Верити вздохнула, опустила глаза, затем вновь уставилась на меня.

– Вы проделали большую работу, собрав материал. Мне особенно понравилось, что нашли в себе храбрость пить вместе с Майклом Кохраном… – Она не удержалась от улыбки. – Этот человек вульгарен. Но, Салли, факт остается фактом: в вашем очерке нет остроты, интриги. В нем нет… – она пощелкала пальцами, – ничего такого, чтобы сказать: «Вот это да! Такого, еще не было!» Я не услышала в нем того, чем люди могли бы обмениваться как самой потрясающей новостью. Подобных статей нет в газетах. Понимаете, о чем я?

Мое сердце упало. Неужели она собирается выкручивать мне руки, чтобы заставить написать то, чего на самом деле нет?

– Мы должны привлечь читателей любой ценой. Можем даже слух подпустить.

– Но разве он не может быть в позитивном ключе? Разве обязателен, негатив? – Я совсем растерялась.

Верити надела очки и открыла конверт, который лежал у нее на коленях.

– Так или иначе, Салли, – сказала она, доставая из конверта книгу в кожаном переплете и начиная листать страницы, – вам каким-то образом удалось упустить главное событие в жизни Касси. Я не виню вас, но, надеюсь, вы наверстаете упущенное. – Она резко захлопнула книгу и вложила я конверт. – Хорошо. – Она сняла очки одной рукой, а другой протянула мне конверт. – Возьмите это домой и почихайте. Наверняка захочется заново переписать свой очерк. Не расстраивайтесь, если придется переделать. Ведь Касси, скажу я вам, может ввести в заблуждение кого угодно.

Я захлопала глазами.

– Вам придется подтвердить идентичность личности, о которой здесь написано. Я знаю, кто она, и уверена, что вы тоже ее узнаете. Предполагаю, что вы в восторге от Касси, но вам придется переменить точку зрения. Или этот случай будет подхвачен бульварными газетами и они разорвут ее на части, или мы подадим его в вашей интерпретации, где вы по крайней мере с симпатией дорисуете портрет женщины, у которой был момент слабости. Принимая во внимание, что в то время муж довел ее до такого состояния, я не виню ее.

Верити встала, давая понять, что разговор окончен. Я тоже поднялась.

– Сделайте все от вас зависящее, Салли, – сказала она. – Вы не можете напрямую цитировать из этой книги, вам придется перефразировать. Уверена, вы сумеете доказать, что это было на самом деле. Есть свидетели, которые могут подтвердить события. Правда – лучшая защита от ярлыков.

Я была в шоке. Верити проводила меня до двери.

– Когда очерк будет опубликован, Салли, вы сразу станете известной. Чтобы удержать вас, – с улыбкой добавила она, открывая дверь, – у меня не было другого выбора, как предложить вам контракт. Откровенно говоря, я уже составила черновик, и он лежит на моем столе. Сто двадцать тысяч долларов за четыре персональных биографических очерка в будущем году.

Контракт?

Ошеломленная, я поблагодарила Верити за помощь и участие и направилась к машине. Я механически включила зажигание и уехала. Однако при первой же возможности при парковалась на обочине и достала из конверта книгу. Открыв ее, я прочитала несколько абзацев.

И тут я почувствовала тошноту.

У меня в руках дневник Касси.