Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение

– Почему она так сказала? – сразу спросила я, когда мы сели в такси.

– Не знаю, – ответил Спенсер.

– Думаешь, она догадывается, что мы больше чем друзья?

– Не знаю, – снова ответил он, обнимая меня за плечи.

– Почему ты ничего не знаешь? – возмутилась я.

– О, я очень счастливый человек, – сказал он, целуя меня.

Мы приехали к нему домой и заказали индийскую еду. Ели за обеденным столом и разговаривали. Затем забрались на диван под плед из афганской шерсти (пришлось включить кондиционер, так как Спенсер сказал, что при открытых окнах слишком шумно) и смотрели фильм.

Затем пошли в спальню и занялись любовью. Спокойно и с нежностью, что было впервые.

Засыпая в его объятиях, я услышала шепот Спенсера:

– Спасибо тебе, Господи.

Будильник зазвонил в шесть, но Спенсер не проснулся. Я стала поставила будильник на семь, оделась, поцеловала его в лоб и вернулась в гостиную.

Мне предстоял трудный день. Я приняла душ, сделала кое-какие дела и просмотрела свои заметки. В девять пятнадцать мне предстояло интервью с Бонни Керк, продюсером новостей, которая была уволена из «ДБС» в прошлом году. Я доехала на такси до Восьмой авеню, прошла по улице от Медисон-сквер, зарегистрировалась и прошла в здание.

Бонни Керк смерила меня напряженным взглядом, который бывает у всех, когда идут плохие новости. Она спросила, не возражаю ли я, чтобы мы поговорили «в специальном кабинете для переговоров», и, когда я отказалась, то в мгновение ока очутилась на лестничной площадке, где глубоко затянулась сигаретой и села на ступеньку, чтобы начать разговор.

– Мне кажется странным, что вы пишете статью о Касси, – сказала она. – Обычно она делает все возможное, чтобы остаться в тени. Касси знает, что вы собираетесь писать о ней?

– Да, – подтвердила я.

– Гм, значит, у них какие-то неприятности.

Мои брови взлетели вверх.

– Это единственная причина, по которой Касси могла согласиться. То есть она считает, что иного выбора нет. Чтобы поднять свой рейтинг, как вы понимаете. – Подперев подбородок, она глубоко затягивалась.

– Думаю, она хочет помочь каналу раскрутить новую программу. Итак, начнем, – сказала я, доставая диктофон и тем самым давая понять, что мы можем приступить к беседе.

Я сидела на ступеньку ниже, развернувшись лицом к Бонни. Сейчас я чувствовала уверенность. Чувство уверенности в своих силах появилось у меня вместе со Спенсером. Я улыбнулась про себя. Ночь была чудесной. Спенсер – прекрасный мужчина. У меня прекрасная работа. Жизнь хороша!

– Может, начнем с самого начала? Какую работу вы выполняли на «ДБС»?

– Главного продюсера вечерних «Новостей».

– И что входило в ваши обязанности?

– Отслеживать второстепенные новости, которые мы передавали как в Нью-Йорке, так и через наши филиалы.

– И как долго вы проработали на «ДБС»?

– Десять месяцев.

– Недолго.

– Недолго, – согласилась она и раздавила каблуком брошенный окурок.

– И вы ушли?

– Меня ушли. – Она рассмеялась. – Но я успела сказать, что о них думаю.

– И что же вы сказали?

– То, что Александра слишком высокого мнения о себе. – Она глубоко затянулась новой сигаретой. – Ничего невозможно сделать на «ДБС» без того, чтобы Александра не заглядывала через плечо, не проверяла материал, не критиковала всех и вся, а если материал хороший – каковым он был у большинства из нас, – честь и хвала ей.

– Хотите сказать, она приписывала все заслуги себе? Или и другим отдавала должное? – Я старалась понять ее правильно.

– Отдавала, – сказала она. – Она не пыталась приписывать себе чужие заслуги, но, в конце концов, какое это имеет значение? Или ты становишься ее союзницей, или вылетаешь на улицу.

– Значит, она больше управляющий, чем редактор, я правильно вас поняла?

– Более чем Эвита Перон – управляющий директор. Можете процитировать мои слова.

Я улыбнулась и сделала пометку, хотя диктофон работал.

– Статья будет не об Александре Уоринг, – напомнила я ей.

– Хорошо, о Касси. – Она вынула изо рта сигарету. – С Касси все в порядке. Она во всем потакает Александре. Джессике Райт тоже. Они сплошь и рядом нарушают права человека.

– Какие?

– Ну, знаете, они нанимают и увольняют людей по своему желанию, никому не дают шанса выдвинуться. Хочу сказать, там существует своего рода круговая порука. Все зависит от их настроения. А у них у самих черт знает какая личная жизнь. Никогда нельзя предугадать их реакцию.