Яна Розова - Девушка с ложью на сердце

А вы мне напишете? Я была бы очень-очень рада!

Как там Учитель? Какие собрания были? Что он говорил? Завидую вам – вы с ним все время проводите! Наверное, слушаете затаив дыхание… Я так скучаю по нему! Да, в редакции про то, зачем я поехала в глупый Семеновск на самом деле, никто не знает. Вы уж не проболтайтесь сами и Кумарова предупредите. Видите, какой позор получился. Хорошо, что я никому не сказала правды!

А признайтесь, Паша, ведь это вы придумали биографию Учителя писать, а не Кумаров! Вы, я знаю. Чувствую. Он на такие идеи не способен. А вы вполне способны, у вас взгляд проницательный. Придумали, значит, писать биографию и подсунули эту мысль Саше. А тот обрадовался, какой он умный, и давай меня завлекать. Я и завлеклась. И вот что из этого получилось. Так что это ваша вина, что я тут валяюсь, и, если бы вы не охраняли самого Учителя, я бы потребовала, чтобы вы сюда явились и стали бы меня развлекать.

А вообще не обольщайтесь! Вы с Кумаровым – не моего романа рыцари! Я люблю интеллектуальных мужчин, мыслящих, сильных, тех, кто за собой ведет и знает куда. Из всех наших мне больше Андрей импонирует. Я восхищаюсь его умом, талантом проповедника, знаниями, воспитанностью. Даже Учитель как-то сказал, что Андрей как брат ему, похож на его брата.

Так-то! Но уж если бы пришлось из вас двоих выбирать, то я бы выбрала… Не скажу!

Да, кстати, о брате… Затея ваша, точнее, наша оказалась никуда не годная. Перед тем как все это со мной случилось, все же я нашла поселок Болгарский. Побывала там. Это жуткое захолустье, хоть и родина нашего Учителя. Его отец – рыбак, утонул в семьдесят первом. Хорошо, что вы мне дали имя-фамилию Оксаны Петровны, это и помогло мне раздобыть хотя бы какие-то сведения.

До сих пор с трудом верится, что повариха из лагеря зомби и есть мать нашего Учителя. Я не так его семью представляла.

Теперь рассказываю, что узнала. Там, в Болгарском, рыбсовхоз. Место тихое, пустынное, но истории местные жители рассказывают – закачаешься! Одна из них – просто фильм ужасов. Я не верю, что нечто подобное могло случиться с Учителем и его мамой. Это неправда. Попытавшись разобраться, зачем люди городят весь этот бред, поняла только одно: это из-за семьи отца Учителя. Их ненавидели в поселке. Дед был вроде колдуна – штормы нагонял, а прадед, говорят, лишь подует на море – и вся рыба брюхом вверх до самого Туапсе всплывает! Типа по мужской линии у них – колдуны.

Бред сивой кобылы.

А историю про Оксану Петровну я услышала такую: некая женщина посадила в свою лодку двоих своих сыновей и поплыла с ними на маленький островок в полукилометре от берега. Мидий им захотелось, что ли? В это время налетел смерч, что здесь не чудо. Я сама один уже видела: начинает все вокруг крутить-вертеть, потом столб завихряющейся пыли несется по городу, собаки воют, дети плачут, шифер с крыш летит, газеты, бумажки всякие! Потом смерч уходит в море и там пропадает. Вот такой смерч и унес лодку в море.

Мальчишек было двое: одному десять лет, а другому – шесть. Дело было под вечер, да еще в день, когда все поминали погибших рыбаков. Ну я не знаю, год прошел, два?.. Говорят, что проплавали Оксана Петровна с детьми десять дней. А когда их все-таки нашли (приготовьтесь! сейчас будет страшно!), в лодке были только Оксана и ее старший сын. Все днище, борта, одежда матери и сына были залиты кровью, а младшего мальчика не было. Его съели брат и мать!!!

Бред, я считаю. И не только потому, что мать никогда не убьет одного ребенка ради другого! Вот даже с практической точки зрения…

Я спросила у тетки, которая мне рассказала эти бредни: а как же они его сырого ели? А она так посмотрела на меня, будто жрать мясо, не обработанное температурными методами, для жителей Болгарского обычное дело. А вы пробовали есть сырое мясо? Его разжевать невозможно!

Все, я спать буду, устала, завтра вспомню еще чего-нибудь…»

«…Слушайте, чего еще узнала! Вчера пришла медсестра делать мне на ночь укол, а я тебе письмо дописывала. Она спросила, что я тут пишу, не роман ли? Я рассказала, что просто приятелю пишу письмо про местные сплетни. А медсестра эта – здоровенная тетка, халат на ней трещит! И, знаете, такая вся из себя расфуфыренная фуфырка: перекисью кудри крашены, ресницы наведены до самых бровей, губки алые. Ей, конечно, за сорок и мужа нет.

Так вот, садится эта статуя Свободы ко мне на койку, отчего я просто скатываюсь вся на обвислой сетке под ее объемный зад, и спрашивает, дрожа от любопытства: