Яна Розова - Девушка с ложью на сердце

Узнать бы точно, прозрела ли Лиза накануне смерти?

– Я нашла кое-что. – Эля кашлянула и пристально вгляделась в безмятежное лицо своего рыжего любовника. – Потеряла ключ от квартиры и пошла к мужу в офис. Его не было в кабинете. Я стала в ящиках стола рыться, запасную связку искать. Смотрю: медицинская карта! Сначала испугалась за мужа, не сразу поняла, что это моя карта. А карта из психбольницы! Понимаешь?!

Все было именно так, как Паша и предполагал: водка – постель – легенда.

Он заложил руки за голову, не отказывая себе в удовольствии любоваться телом аферистки. Обнаженная, с распущенными волосами, она сидела на кровати, поджав ноги, опустив плечи, сложив маленькие ладони на округлых коленях в трогательной позе покорной рабыни. Ее голос звучал умоляюще:

– Я всегда его любила, всегда. И сейчас надеялась, что все еще может наладиться, но… Когда я карту увидела, то ему, конечно, ничего не сказала, только намекнула, что готова развестись с ним и не буду на имущество претендовать! А он спокойно так ответил мне, что разводиться со мной и не думает, что любит по-прежнему… Я посмотрела ему в глаза, а там такое равнодушие, такая пропасть!

Пальцы Эли снова стали искать на щеке под глазом упавшую ресничку. Павел вдруг вспомнил, что читал где-то, будто люди непроизвольно касаются лица, когда заведомо лгут.

– Он все давно решил. Он упрячет меня в психушку. И к тому же баба у него есть! Он теперь хочет с ней официально жить, на мои деньги и с моим сыном. А в психушке – кто знает? Чего-нибудь вколят в вену и преставлюсь! Паша, помоги мне!

– Что же я должен сделать?

– Помоги мне избавиться от него!

Седов опустил на мгновение взгляд, чтобы скрыть молнию озарения: вот оно!

– Но как же я убью его, Эля? – спросил он тихо. – Никого никогда не убивал! А если поймают меня? Что же мне, в тюрьме сидеть?

– Пашенька, родной! Что ты говоришь?! Разве я позволю тебе в тюрьму попасть? Я лучших адвокатов найду, я всем заплачу. Я для тебя все, просто все сделаю!

– И как я же я его убью?

Эля чиркнула зажигалкой, прикуривая, и ответила:

– Я долго думала над этим. Как только поняла, что положение у меня безвыходное, сразу стала прикидывать варианты. Для нас лучше, чтобы убийство выглядело как заказное. Будто бы его из-за бизнеса укокошили. Например, выстрелили в него – такое ведь не редкость.

Паша тоже достал сигарету.

– На улице подойти и застрелить, так?

Она протянула зажигалку.

– Нет, не на улице. Напротив нашего дома – заброшенное строение. Оттуда можно стрелять.

– Где же ты оружие найдешь?

Эля не потрудилась одеться, но весь эротизм испарился, остался чистый развод. Седов снова любовался ею: таких умниц он еще не встречал.

– Это как раз легко! Мой двоюродный брат привез из Чечни винтовку. Она у нас в сейфе хранится, у брата нет сейфа, и дети могут найти. Мои племянники – настоящие чертята, ничто их не останавливает. Знаешь, как в том анекдоте: «Девочка, перестань трогать дедушку за нос, а то я закрою крышку гроба!»

…Утречком он проснулся вместе с Элей, но сделал вид, будто продолжает смотреть сны. А когда его подруга выскользнула за дверь, быстро вскочил, натянул брюки, свитер и бросился за ней следом.

Эля вышла на остановку, дождалась маршрутки, села в нее. Пашка вскочил в такси, дежурившее на остановке. Эля вышла почти в самом конце маршрута, в районе частных домов. Седов сделал то же самое. Девушка со светлыми волосами свернула в проулок, прошла три дома и вошла в зеленую крашеную калитку. Пашка подождал немного, вернувшись за угол. Через двадцать минут она снова появилась. За руку Эля вела мальчишку лет восьми, похожего на нее как две капли воды. Седов проследовал за ними до ограды школы и растворился в утреннем тумане.

После променада и до самого вечера, трезвый и мрачный, он ходил из комнаты на балкон, курил, глядел на кроны деревьев во дворе, возвращался в комнату, долго сидел на диване перед телевизором. Никакого разумного выхода не находилось.

Время, совсем недавно такое быстротечное, такое легко пропиваемое, теперь клейко липло каждой секундой к каждой мысли и не хотело двигаться, стопорило решение. Паша знал, что консистенция времени изменится, как только он поймет, что ему делать, и начнет действовать.

К вечеру позвонила Эля. Ее голос звучал мягко, но настойчиво. Сначала она сообщила, что муж ее готов действовать в самое ближайшее время: вчера вечером он увез сына в санаторий, а этого раньше не планировалось. Вот-вот и случится страшное!