Виктор Багров - NEXT 3. Маски сброшены

Потемнело. Пришлось перейти из теплицы в комнату. Почитать, бездумно поглядеть на таинственно мерцающий экран телевизора. Заодно позвонить Федору. Как он там чувствует себя среди мешков с цементом, банок в красками, разных кистей и валиков? Почему не звонит? Заработался или имеется более приземленная причина?

Позвонить не получилось — на участок в"ехали две машины. Из первой выскочил Иван. Женька тут же отогнал «опель-кадета» за дом, уступил место второй легковушке. На веранду птицей взлетел Иван. Разгоряченный, радостный.

— Лиз, мама уже легла?

Поневоле пришлось вынырнуть из приятной дремоты.

— Во всяком случае, собиралась... Ты знаешь, который сейчас час?

Малец недовольно поморщился. Будто его спросили: не болит животик? И мать, и Лиза считают его младенцем. Обидно!

— Одиннадцать или около того. Детское время...

— Считаешь, нормально, да? Все так и должно быть?

Иван снова досадливо покривился.

— Только не начинай напевать свою любимую песню Солвейг из репертуара дяди Санчо. Надоело до зубной боли!

— У кого это заболели зубы? — с легкой насмешкой спросила Ольга Сергеевна, выходя на террасу... Ваня, сколько раз мы договаривались не отключать мобильник и сообщать — где ты и что с тобой?

Очередное нравоучение! Как только им не надоест воспитывать и поучать!

— Ну, мама, даешь! Ну, где я могу быть и что со мной может случиться? Не надо воспитывать, ладно? Идем лучше я тебя познакомлю... Где же он?

Салон машины пуст. Дюбин стоит в стороне, в кустах и напряженно наблюдает за матерью и сыном. Будто решает, кого ударить в первую очередь. Вообще-то цель обозначена — сердце Лавра, но подходы пока не определены. Кого ударить в первую очередь: любимую женщину или сына?

— С кем ты хотел меня познакомить?

— Сейчас, мама, не паникуй... Дядя Женя, где вы?

Помедлив, мститель пристроил на физиономии приветливое выражение. Словно сменил маску. И вышел из тени. Благожелательно улыбнулся.

— Добрый вечер. Извините, ради Бога, я без разрешения хотел глянуть на ваш цветник. Люблю ночные многолетники, но в цветнике их нет.

Обычный мужчина с мало что говорящим лицом. Но почему-то она содрогнулась. Словно перед ней не живой человек — призрак.

— Ничего страшного не произошло. Что до цветов, я не понимаю ни в многолетниках, ни в однолетниках. Люблю копаться в огороде.

Еще одна прицельная улыбка. Одновременно, и одобряющая, и презрительная.

— Еще раз добрый вечер, уважаемая Ольга Сергеевна. Простите за поздний визит. Просто захотелось проводить ребят до дома. На дорогах сейчас черти что творится. Далеко ли до беды...

— Здравствуйте Евгений... Не знаю, как по батюшке...

— Никаких батюшек-матушек! Просто — Евгений.

Откуда я его знаю, мучительно вспоминала Кирсанова, вглядываясь в лицо приятеля сына? Откуда боязнь? Короткая прическа, легкая небритость, далеко не богатырская фигура... И пронизывающий взгляд... Обычный мужчина среднего возраста и, одновременно... необычный...

— Где-то я вас видела, но где и при каких обстоятельства, убейте, не могу вспомнить... Мы раньше были знакомы?

— Боюсь, что нет, — извинительно улыбнулся Дюбин. — Слишком суетливо то время. Тогда я сотрудничал с Владимиром Сергеевичем не напрямую — мы шли как бы параллельными курсами, потом разошлись... Мне пришлось долго жить за границей, поэтому не знал о вашем несчастьи. И вдруг сегодня случайно познакомился с вашим сыном. Увидел на руке мальчика точную копию Володиных часов... Почему-то они запомнились...

Все так просто, обыденно — увидел знакомые часики, познакомился, проводил. Почему она так испугалась? Откуда взялось предчувствие чего-то страшного, которое вот-вот вторгнется в их жизнь?

— Рада знакомству. Прошу — в дом... Иван, попроси Лизу организовать чай и сладкое...

Иван озадачено переводил взгляд с матери на дядю Женю. Он ожидал совсем другой реакции. По всем неписанным законам, мать должна была обрадоваться, даже всплакнуть, а она ведет себя вежливо и хладнокровно. Только щурится, будто смотрит на яркий свет.

— Лиза, по моему, объявила забастовку. Закрылась в своей комнате... А мы с дядей Женей вволю напились чаю — всех цветов радуги.

— Тогда сам организуй стол, — сухо велела Кирсанова. Иван послушно поднялся на крыльцо. — Простите, Евгений, мальчик непривычно возбужден... Не обращайте внимания... Прошу в дом, не стесняйтесь... Извините!

Она отошла в сторону, включила проснувшийся мобильник.

— Да... Привет! Откуда звонишь? Федя, ты сам за рулем? Возмутительное легкомыслие! Какие там спокойные твои шоссе? Когда ты их такими видел? Сумасшедший! Тащись, пожалуйста, только в правом ряду, никого не обгоняй... Ворота будут открыты. Если, конечно, ты впишешься в них... Ждем!