Элизабет Хейнс - Где бы ты ни скрывалась

— Спасибо, не надо. Мне уже лучше. У меня просто закружилась голова.

Я опять постаралась встать, и на этот раз мне удалось подняться с помощью бородатого студента. Кто-то подвинул стул, и я села.

— Опустите пониже голову. Вот так, хорошо.

Я торопливо оглянулась, высматривая напугавшего меня блондина, но студент положил руку мне на шею и насильно пригнул голову. Блондина вроде бы уже не было.

— У вас с собой есть что-нибудь из съестного?

— Вы что, врач? — спросила его библиотекарша.

— Летом я работал спасателем, — объяснил он. — Просто приступ слабости у человека. Через минуту все пройдет. Хотите шоколада? У меня есть плитка в рюкзаке.

Библиотекарша уже открыла рот — видимо, собралась сказать, что у них запрещено проносить еду, но я вмешалась:

— Спасибо, ничего не надо! — Я подняла голову. — Мне уже гораздо лучше.

Библиотекарша бросила взгляд на столпившихся у стойки посетителей и понеслась туда, а мы с бородатым студентом остались сидеть: я на стуле, он на полу рядом со мной. Я подумала, что в такой бороде, наверное, застревают крошки, много крошек. Светлые, в рыжину, волосы буйно кудрявились, прямо как у африканца.

— Меня зовут Джо, — представился он, глядя на меня снизу вверх и протягивая руку.

Только сейчас я заметила, что мой стул стоит как раз посредине секции книг по психологии.

— Кэти. — Я пожала ему руку. — Спасибо, Джо, и простите, что помешала вам заниматься.

— Да ну, все нормально. Я чуть не уснул прямо за столом.

Я встала. Джо тоже поднялся и даже слегка расставил руки, чтобы поймать меня, если я снова рухну.

— Вы как?

— Нормально. — Я улыбнулась, бодренько так.

— Да, вы уже немного порозовели. Вы с таким грохотом свалились!

Я оглянулась, потом кивнула ему:

— Ну ладно, я лучше пойду.

— Пока. Смотрите, идите осторожнее.

— Постараюсь. Спасибо!

Я выскользнула из библиотеки на свежий воздух. Сразу стало легче. Я же прекрасно знаю, что это был не он. Другая фигура, другой цвет волос. У этого мужика волосы крашеные, а он — натуральный блондин. Почему я везде его постоянно вижу? Он сейчас очень далеко, в тюрьме, заперт на семь замков, но все равно… мне не забыть. Как я могу забыть его, если он живет в моей голове?

По дороге домой я вытащила мобильник из кармана и послала Стюарту эсэмэску: «Привет, спасибо за материалы. Надеюсь, ты сам не слишком много работаешь. К.».

Через несколько мгновений пришел ответ: «Буду рад, если тебе это поможет. А как насчет попить вместе чая? С.».

Я посмотрела вверх: окна Стюарта ярко освещены. Ниже этажом в моих полузакрытых занавесками окнах теплился приглушенный свет, который я оставила в столовой. Его окна выглядели гораздо более приветливо, чем мои. Я послала ответ: «Иду домой. Дай мне полчаса, хорошо? К.».

Вечер пятницы. Подружки веселятся по барам, пьют, танцуют, флиртуют, что-то орут друг другу в ухо, пытаясь перекричать музыку… Машут руками незнакомым парням, заливаются хохотом, стиснув колени, чтобы не описаться от смеха. Ведь только что прямо у них перед носом очередной пьяный студент попытался перескочить через мусорный бак на Маркет-сквер и угодил в него ногой…

Из одного бара упрямые девчонки бредут в следующий, держа друг друга под руки, запахивая на груди плащики, стараясь выглядеть трезвыми, хотя на свежем воздухе алкоголь почему-то еще крепче въедается в мозги… Выясняют отношения в туалете, утешают рыдающую подругу, которой показалось, что он перестал ее замечать, кричат, что он ее недостоин и что она найдет себе кого-нибудь в сто раз круче… А потом все вместе стирают с мордашки следы слез, заново пудрят носик, подкрашивают губы, толпясь у подсвеченного неоновой трубкой зеркала, проскальзывая каблуками на мокром кафельном полу. А под утро кого-то непременно рвет, чаще всего Клэр, она такая худышка, слава богу, если она успевает добраться до унитаза. На выходе все шарахаются от никому не известной девушки, сидящей на ступеньках бара в полном ступоре, с сумкой, которую какая-то добрая душа повесила ей на шею… И идут домой рука об руку, поскольку денег на такси не осталось. Если бы не зима, давно бы рассвело. Кто-нибудь скажет: сейчас слишком поздно или слишком рано, чтобы ложиться спать? Ха-ха-ха, все равно весело, водка еще булькает в желудках, прогоняя холод, рядом идут подружки, жизнь хороша, и хочется любить каждого, кто еще может стоять вертикально…

Но сама я была дома, дома с Ли. Он пришел в семь, принес три огромных пакета с едой и керамический таджин, выгнал меня с кухни и велел сидеть тихо и смотреть телевизор. Я уселась на диване, тупо глядя в экран, потягивая холодное белое вино из бокала, который вручил мне Ли, и слушая, как он гремит на кухне кастрюлями, подпевая приемнику, как хлопают дверцы шкафчиков. Он сказал, что свободен до вторника, и я представляла себе упоительные выходные вдвоем с ним. Какое счастье! Можно вместе засыпать, вместе просыпаться. Можно съездить куда-нибудь за город. Я потянулась в сладком предвкушении всех этих радостей и отпила еще глоток вина.