Татьяна Полякова - Она в моем сердце

– Но… – я таращилась на него, окончательно перестав что-либо понимать.

– Мой приятель не мог проявлять особой настойчивости, чтобы меня не подставить. Зато сделал интересный вывод: все, что связано с убийством Виолы, держат в секрете. И это само по себе наводит на размышления.

«Мои догадки насчет могущественного папы не лишены основания», – успела подумать я.

– Год назад, примерно в июле – августе, когда Виола вернулась из-за границы, – терпеливо продолжил Алекс, – что-то произошло. Некое событие… И вот тогда девушками заинтересовались вновь. Либо Виола встречалась с ними, либо что-то о них знала. В течение нескольких месяцев перед своей смертью она неоднократно беседовала со следователем. А вот о чем были эти беседы, достоверно узнать не удалось.

– Мозги на вынос, – пробормотала я. – А ты мне не вкручиваешь?

– У меня фантазии не хватит, чтобы все это придумать, – буркнул он.

– Когда она отправила тебе картину?

– Шестнадцатого декабря.

– Она пыталась сообщить тебе что-то. – Я вновь вернулась к картине, с большим старанием вглядываясь в детали.

– Когда хотят что-то сообщить, отправляют письмо электронной почтой. Или, на худой конец, эсэмэс, если уж она была уверена, что на звонок я не отвечу. А ей пришла охота загадки загадывать.

– Допустим, у нее были какие-то сведения о пропавших девушках, – не обращая внимания на его слова, продолжила я размышлять вслух. – В этом причина ее бесед со следователем, а за две недели до гибели Виола отправляет тебе картину… Черт, – озарило меня, – это же страховка. Понимаешь? У нее возникли подозрения… никому не доверяя, она отправила картину тебе. Если бы с Виолой ничего не случилось, ты счел бы это очередной выходкой эксцентричной особы. Но в случае ее гибели… у нее была надежда, что ты попытаешься…

– Найти убийцу? – зло засмеялся Алекс. – Ну, разумеется. Моя девичья фамилия Мегрэ, и я щелкаю тайны, как орехи.

– Ваши мнения о твоей особе не совпали, – хмыкнула я. – Виола была уверена, ты справишься. Иначе бы не стала отправлять картину. Она не раз встречалась со следователем, но обратилась к тебе… Выходит, у нее был повод и им не доверять? – Тут я опять припомнила гипотетического папашу и покосилась на Алекса. Стоит ему рассказать о моих догадках? Перебьется. Доверия он не заслужил: сведения из него пришлось вытягивать клещами.

– Что будем делать с картиной? – ворчливо спросил он. – Отправимся к ментам?

– Ну, если о девушках они уже знают… не вижу смысла.

На самом деле причина моей сговорчивости крылась в другом. Если у Виолы был повод не доверять следствию (а как еще можно расценить попытку подстраховаться?), значит, и нам разумнее соблюдать осторожность.

Это мысленное «нам» возмутило, и я досадливо скривилась. История, которую мне рассказал Алекс, может быть выдумкой от начала до конца. Как узнать, правда это или нет? Позвонить Арсению?

– Ты сняла большой булыжник с моей души, – с серьезным видом заявил Алекс. – Не возражаешь, если я уберу эту мазню? У меня от нее изжога. – И, не дожидаясь ответа, сунул холст за шкаф.

Постояв немного с задумчивым видом, я спросила:

– Скажи честно: ты хочешь найти убийцу?

– Честно? Не испытываю ни малейшего желания. Меня куда больше занимаешь ты.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В эротическом, – хмуро ответил он. – Если для возбуждения твоего интереса ко мне надо кого-то поискать, давай поищем.

– Я должна поверить во внезапно вспыхнувшую страсть? – ядовито осведомилась я.

– Не веришь на слово, можешь проверить. Прямо сейчас. Я против этого точно возражать не буду.

– Да пошел ты… – сказала я.

– Неплохое начало романтических отношений, – засмеялся он.

Я решила прекратить эту дурацкую перепалку и заговорила серьезно:

– Может, она была не очень хорошим человеком. Но она моя сестра. И я не отступлю, пока не разберусь в этой истории.

– Я понял, – так же серьезно ответил Алекс.

Он пошел меня провожать, хоть я и не видела в этом никакой необходимости. Возле моего дома мы простились.

– Поцеловать-то тебя можно? – спросил он. – Дружески?

– Дружески – валяй, – ответила я и подставила щеку.

Утром я отправилась на озеро. Машины возле дома Алекса не было, наверное, он в городе. Это вызвало легкую грусть. Одна половина моего существа предостерегала от излишней доверчивости: с чего бы вдруг мужчине вроде Алекса воспылать ко мне страстью? Другая бурно радовалась: из девицы, которая сокрушается, что ей здесь ничего не светит, я в одночасье сделалась предметом вожделения. Женская гордость удовлетворена, надежды вспыхнули с новой силой, но беспокойство лишь усилилось. А вдруг это хитрый ход с его стороны?