Геннадий Яковлев - Сотрудник уголовного розыска

— Здравствуй, Михаил.

— Здравствуйте.

— Я из уголовного розыска.

Большой ключ со звоном вылетел из его рук.

— Пожалуйста, что вы хотите?

— Потолковать надо. Пойдем. Я с твоим начальством договорился, ты можешь уйти с работы.

— Переодеться или так?

— Переоденься.

Я остался ждать в крошечном кабинете старшего мастера, расположенном в углу цеха. В кабинете пахло машинным маслом, жарко дышала красная труба теплоцентрали. Все подрагивало от гула станков. За стеной что-то потрескивало, казалось, это не кабинет, а кабина громадной разболтанной машины, которая вот-вот двинется. Зазвонил телефон, заваленный чертежами. Я поднял трубку и услышал приятный девичий голос:

— Будьте любезны, пригласите к телефону Михаила Кравченко.

— А кто это говорит? — поинтересовался я.

— Его знакомая, Коробова.

— К сожалению, я не могу пригласить его.

— Он не заболел?

— Нет, нет, что вы, Михаил здоров. Он вышел из цеха.

Коробова хотела повесить трубку. Я торопливо отрекомендовался ей и попросил прийти в милицию.

— В отношении Вити?.. Виктора Колесова?

— Да, вы угадали…

Только я закончил разговор, как в дверь постучал Кравченко. Модное светло-коричневое пальто, элегантная шляпа изменили его неузнаваемо.

До самого отдела милиции Кравченко, сведя густые русые брови на переносице, пасмурно молчал. И только при входе спросил:

— Зачем я вам понадобился?

— Сейчас поговорим.

В кабинет я его пропустил первым. Оказавшись сзади, увидел на пальто у воротника два слабо заметных бурых пятнышка.

Я сразу задал Кравченко главный вопрос:

— Девятнадцатого января вечером вы видели Колесова?

— Да, видел, — не задумываясь, ответил он.

— Расскажите, где, сколько времени вы с ним были? Когда, при каких обстоятельствах расстались?

— Так много вопросов сразу. Разрешите отвечать по порядку, — Кравченко натянуто улыбнулся. — Я с вами должен быть откровенным, и поэтому мне хочется сделать маленькое отступление, чтобы вам было все понятно. Виктора до последнего дня я считал своим другом.

Он рассказал уже известную мне историю знакомства с Галиной Коробовой, об испортившихся отношениях с Виктором, о том, как Виктор ударил его.

— Поймите, — ломал Кравченко свои длинные пальцы. — Галя первая дала волю своему чувству. И я не смог, у меня не хватило воли противиться ей… Да и нравилась она мне… Так как-то все получилось быстро. Я понимал, что в отношении Виктора это нехорошо… подло, но ничего не мог сделать с собой.

Мне казалось, говорит он искренне, но с какой-то особой легкостью.

— Девятнадцатого января вечером, примерно в шесть часов, — продолжал Кравченко, — я шел по улице. Около универмага увидел Виктора. Последнее время мы с ним не здоровались. И в этот раз он прошел мимо, но потом окликнул меня. Я остановился. Он подошел и предложил побродить по городу. Раньше мы часто так делали… Ходили вдвоем, мечтали. Гуляли мы часа два. Много говорили, вернее, говорил он. Я больше молчал, да мне и сказать было нечего: я чувствовал свою вину. В общем, из слов Виктора я понял, что он сожалеет о нашем разрыве и твердо решил не мешать в наших отношениях с Галей. Помню, он улыбнулся и сказал: «Насильно мил не будешь». Проходя около кинотеатра «Родина», мы надумали посмотреть фильм. Взяли два билета на девятнадцать часов пятьдесят пять минут… После окончания кино Виктор сказал, что ему надо сходить к знакомой девушке. Простился и ушел.

Кравченко не знал, что билеты, которые они купили, находятся у меня. Его ложь настораживала, заставляла задуматься.

— Какое вы смотрели кино? — спросил я.

— «Чапаев». Это наш любимый фильм.

— Вы говорите правду?

— Да, — твердо отвечал он. — Я вам говорю правду. Мне нет необходимости лгать.

— Хорошо. А не скажете, кто отправлял Колесова в больницу?

Мелкие бисеринки пота выступили на высоком бледном лбу Кравченко. Он взял из моей пачки папиросу и неловко закурил.

— Я только сейчас понял, — заговорил он с хрипотцой в голосе, — что вы меня подозреваете в уб… убийстве Колесова. Поймите, я не виноват. Честное слово, не виноват…

— Зачем же вы делаете выводы, Кравченко. Вам никто не говорит, что вы убили. Вас спрашивают: останавливали ли вы медицинскую машину и отправляли ли на ней Колесова в больницу?

— Нет, не видел никакой машины и Колесова в больницу не отправлял. В этом не было необходимости. Мы простились с ним около кинотеатра. Он ушел совершенно здоровым… нормальным. Зачем его было отправлять в больницу? Зачем?